Андрей Посняков - Золото галлов

– Да, – расслабленно кивнула Луция. – Так лучше. Теперь нам ничто не мешает.

Больше они не разговаривали – действовали. Властно притянув к себе женщину, Беторикс с жаром поцеловал ее в губы… наткнувшись на такой ответный пыл, от которого, пожалуй, весь дом мог вспыхнуть пламенем!

Руки скользнули к поясу, потом – вниз, к подолу… тяжелая стола мягко упала на край ложа. Оставшийся на Луции полупрозрачный хитон из тончайшей ткани отнюдь не скрывал соблазнительных очертаний юного прелестного тела… Плоский живот, стройные бедра… Статуя! Прекраснейшая ахейская статуя! И что еще надобно старому идиоту Маргону? Променять такое на мальчиков? Тьфу!

– Стой… теперь я тебя раздену… подними руки… вот так… А теперь снова – ты…

Дрожа от возбуждения, гладиатор быстро снял с матроны хитон с корсетом, развязав стягивающую грудь полоску ткани, принялся целовать и ласкать соски, упругие и твердые… Луция застонала, притягивая к себе любовника, повалилась на ложе… и вот уже тела обоих слились в любовной неге. Какое-то время слышались лишь вздохи и сладострастные стоны, да еще потрескивали угли в жаровне… О, сколь упоительно было охватившее любовников наслаждение, и все их мысли, чувства, эмоции, сплетясь в единый клубок, вдруг унеслись высоко-высоко, к небесам.

– О, мой гладиатор…

– Моя прекраснейшая госпожа…

Да-а… Вот снова Беторикс изменил любимой жене. Что поделать, он ведь всего-навсего был просто мужчиной.

Как и эта обворожительная матрона – женщиной, да еще какой!

– А вот теперь можно и выпить вина! – наконец, в изнеможении прошептала Луция. – Постой, я сама налью.

Ничуть не стесняясь своей наготы – а чего стесняться-то? тут гордиться надо! – женщина поднялась с ложа, налив из кувшина в бокалы, протянула любовнику:

– Пей, гладиатор, пей! Я слышала, Домиций всегда добавляет в вино красный перец. Это хорошо для любовного пыла… а он сегодня тебе еще понадобится. Пей! Жаль, нечем заесть.

– Твои губы – лучшая закуска, моя госпожа!

– Ах, хорошо сказал! Поистине, хорошо. Ну, так что же ты? Закусывай!

И снова поцелуи. Сначала – короткие, потом – все длиннее, жарче… И вновь горячая волна накрыла обоих, и вновь сплелись тела…

– Ах, – прикрыв глаза, стонала Луция. – Ах, гладиатор, ах… Ох, как ей все это нравилось – еще бы! Да и Беторикс чувствовал себя так хорошо, как не ощущал еще никогда с того времени, как вновь оказался в рабстве.

Ой, как прильнула к широкой груди гладиатора эта юная красотка, как прищурилась, взмахнула ресницами, длинными и пушистыми, как соболиный мех.

– Как мне сейчас хорошо!

Кто бы спорил?

– Мне тоже. Ты такая славная! – молодой человек нежно погладил женщину по спине. – И, знаешь, у меня такое чувство, будто мы с тобой давным-давно знакомы.

– Я тоже что-то такое чувствую. А ты – добрый.

– Добрый?

– Ну да. Знаешь, вот попадаются такие мужчины, которые делают все только лишь для того, чтобы удовлетворить свою собственную страсть. На женщину им, по большому-то счету, плевать – как ей? Приятно ли? Хорошо ли? Успела ли она… ну, ты понимаешь.

– Конечно…

– А ты не такой, как большинство. Ты чувствуешь… и делаешь все для меня. Что, вообще-то, для гладиатора редкость.

– А ты знала многих гладиаторов?

– Твое какое дело? – Луция вдруг напряглась, отпрянула, и молодой человек, пытаясь загладить оплошность, тут же схватил бокал.

– Выпьем же за тебя, прекраснейшая госпожа! Извини, что спросил что-то не то.

– Да ладно, – юная женщина махнула рукой и рассмеялась. – Выпьем. Знаешь, мне иногда так хочется просто напиться. Прямо, как на Сатурналиях или на празднике Бахуса – вдрызг. Бывает, иногда и не с кем даже поговорить. Служанки – и те обо всем докладывают мужу. С другой стороны, он вовсе не считает прелюбодеяние так уж… ну, страшным, что ли. Главное, чтоб соблюдались принятые приличия, чтоб все было тайным. А я ведь не дура, я ведь умная – конечно же у меня все будет в тайне. И, если решу завести ребенка, муж никогда не догадается – от кого. Впрочем, ему все равно – хватает и юных рабов. Да пусть, жалко, что ли? Лишь бы в мою жизнь не лез… но он тоже не дурак, не лезет. Но почему-то мне все чаще хочется дать ему по башке чем-нибудь тяжелым. Или отравить.

– А почему ты вообще за него вышла? Родители отдали? Ой… извини… я опять…

– Ну, уж, коль пошла такая тема… – приподнявшись на локте, Луция кивнула на кувшин. – Лучше налей. С кем еще и поговорить, как не с гладиатором! Дожили… собственных слуг боимся.