Андрей Посняков - Золото галлов

В небе тускло светила луна, под ногами чавкала грязь…

– Осторожней милая, не упади… Давай руку…

Тусклое осеннее солнце било сквозь прорехи крыши прямо в глаза, требовательно и сурово. Мол, хватит спать, вставайте, пора!

Ничего и не пора, – потянувшись, ответила солнышку Алезия.

Потом улыбнулась, погладила по груди спящего рядом мужа. – Эй, соня. Солнце уже высоко.

– Вижу, что высоко, – натянув на себя плащ, расслабленно буркнул Беторикс.

– Сегодня опять будем день-деньской торчать в эргастуле? – девушка прищурила темно-голубые глаза и лукаво улыбнулась. – Не надоело, а?

– С тобой – нет! – зашуршав соломой, молодой человек снова потянул на себя плащ.

– Зря мы тут торчим, – усевшись, голая Алезия обняла себя руками за плечи. – Правы Кари и Летагон – надо пробираться к сенонам. Раз там уже все наши… тот же Камунориг. Даже благородный юноша Вергобрадиг – ты его, верно, помнишь. Амбакты Аркалиса схватили нас вместе, но парня потом продали римлянам. Точнее – обменяли, на обещание Цезаря обойти стороной Илексы. Кстати, благородный Вергобрадиг, говорят, по пути бежал. Сеноны отбили – так Амбриконум сказал. Ему, верно, можно доверять.

– Почему же нет?

С Амбриконумом, доверенным человеком вечно хмурого вельможи Камунорига, путники встретились почти сразу после побега Алезии. Точнее, с ним встретился Веснушка – все у того же дуба с алым лотосом на сколе коры.

Амбриконум и рассказал все. О Верцингеториксе, после ухода Цезаря пошедшем на поводу у знати и, по сути, предавшем своих самых верных людей. О Камунориге, вынужденном бежать к сено-нам… о том, что к ним многие ушли – тот же Вергобрадиг, юный и злой на язык эдуйский вельможа.

Что ж, сеноны – не самый плохой вариант. Ни эдуи, ни арверны, сами по себе. Ближе, конечно, к эдуям, но…

– Ты зачем стащил с меня плащ? Мне холодно!

– Холодно? Так сейчас погрею…

Притянув к себе жену, Беторикс обнял ее, лаская и крепко целуя в губы. Ах, как томно сияли темно-голубые глаза… два бездонных омута, два океана. Как волнующе колыхалась грудь, и темная ямочка пупка манила, соблазняла… а шелковистая кожа казалась нереальной, волшебной…

Ах, эти чуть приоткрывшиеся девичьи губы, ряд ровных жемчужно-белых зубов… томное дыхание… лукавый взгляд… стон… сначала едва слышный а потом…

Уносились все мысли куда-то высоко-высоко в небо. С жаром сплелись тела. И снова стоны… и крик… блаженство…

Пусть слышат все! Пусть завидуют! Пусть!

– Господин…

Боже! И кого это еще принесло? Ну, конечно, Веснушку.

– Ты бы отвернулся, малец.

– Что я, голых не видел?

– Гм… логично. Ну, чего пришел?

– Ты просил принести ту вещицу, которую я нашел у Илексов. Ну, тоже с лотосом.

– А-а-а! Так ты все же ее отыскал?

– Я ее и не терял. Просто спрятал. Думаю – а вдруг пригодится, хоть и бесполезная вещь? Вот, пригодилась – ты, господин, спросил.

– А ну, давай, поглядим…

Мальчишка протянул руку…

У Виталия даже челюсть отвисла.

Ключ! На узенькой ладони Веснушки лежал обычный электронный ключ. «Таблетка».

– Что это? – тихо спросила Алезия.

Беторикс потянулся:

– Просто ключ.

– Ключ? Как у римлян?

– Угу. От квартиры, где деньги лежат. Ла-адно, не вникайте. К этому ключу да еще бы дверцу, которую им можно открыть. Ибо с той стороны что-то не открывают…

Именно так и обстояли дела. Не открывали! Васюкин и Веста – или те, кто за ними стояли – что-то не очень жаждали возвращать аспиранта обратно. Может быть, потому, что он уже слишком многое знал?

– Дверь? – озабоченно переспросил парнишка. – Я видел дверь, здесь, рядом, за грудой камней. Железная, круглая, словно лаз, и на ней нарисован алый лотос!

– Дверь? – встрепенулся Виталий. – Какая дверь, где? Только не говори, что в каморке у папы Карло!

– Не, не в каморке – за грудой камней. Вернее – под грудой. Год назад я случайно ее раскопал. Когда прятался.

– За дверью прятался? – молодой человек поспешно натянул тунику.

– Не-а… мне ее не открыть.

– Зато мы попробуем. Эй, женушка… а ну, хватит валяться! Вставай!

Спрятанная под камнями дверца – по виду обычный канализационный люк (ха! обычный – в эту-то эпоху?) – открылась сразу же, едва Виталий приложил к замку ключ. Щелкнула и приоткрылась. Молодой человек тут же поддел щель мечом, отбросив тяжелую крышку. Пахнуло сыростью и гнилью.

– Снова подземелье… Ну что ж, нам с тобой, милая, не привыкать. Лезем?

– Лезем! – все ж таки Алезию всегда отличал здоровый авантюризм – уговаривать долго не пришлось, любопытство оказалось сильнее. Тем более – вновь обретенный любимый супруг – вот он, рядом! А с ним чего вообще бояться-то?