Андрей Васильев - Дороги судеб

– Нет, – ответил им я. – По-хорошему, надо бы, мало ли кого сюда еще занесет, но мы этого делать не будем. Во-первых, нечего добро переводить, эти листья уже сами по себе хороший улов, и не дело их по лесу таскать, мы их только загубим. Во-вторых, вон тот куст, судя по всему, тоже отцветает, может, мы с него на обратной дороге еще семян возьмем. Запас в данном вопросе карман не тянет, сами понимаете. Тогда же и листья оборвем.

Врать не стану, здорово нас эта находка приободрила. Полезную вещь нашли, это все понимали. Среди нас никто в жизни не курил, кроме Одессита, хотя он запросто и приврать мог, да, может, еще Голда, который явно со знанием дела мял и нюхал замызганный лист.

– Стратегическая штучка, – подтвердил он мои предположения. – Не думаю, что табак растет только тут, но при этом вот таких умниц-Настенек, которые знают, как он выглядит, явно не очень много. Думаю, что девяносто девять процентов людей благополучно пройдут мимо зеленого насаждения, даже не поняв, что это такое. Сват, это серьезная заявка на эксклюзив, при условии, что мы сможем его выращивать. Даже если потом другие подтянутся, то мы все равно будем среди тех, кто начинал, а это уже хорошо.

– Что до «выращивать», так у нас есть те, кто этим занимается, – даже не стал рассуждать на эту тему я. – Семена в зубы – и вперед. Чего там этому табаку надо? Полив? Река под боком. Уход? Обеспечим. Другое дело, что пока у нас туго с самым главным.

– Это с чем? – спросил Наемник, с интересом разглядывающий зеленые кустики табака.

– С рынком сбыта, – объяснил ему я. – Товар, эксклюзив – это прекрасно. Но надо, чтобы был тот, кто это купит. Вернемся обратно – сразу займемся разведкой реки, и вверх по течению, и вниз.

Остаток вечера мы слушали разглагольствования Одессита, который сначала сетовал на отсутствие бумаги для самокруток, а потом утверждал, что Пасечник ему непременно вырежет из дерева трубку. И, я так думаю, вырежет, лишь бы отвязаться от этого болтуна.

Утром мы прикрыли кустики табака еловыми ветками, так, чтобы их особо не было видно, но при этом чтобы все выглядело естественно, затем привычно уничтожили следы стоянки и углубились в лес. Не знаю, где там много ходит поисковых групп кочевников, мы так ни одной и не встретили, хотя прошли немалое расстояние вдоль границы степи. Ну не сложилось и не сложилось. Опять же, кто его знает, чем бы это могло закончиться? У меня не так много людей с собой, а впереди – лес. Подождем, никуда эти степняки не денутся.

Лес поначалу был не слишком густой, но потом березы сменились ельником, а тот, в свою очередь, – неким «набором» из разных пород деревьев, если так можно выразиться. Под ногами то и дело начинала хлюпать жижа, и мы всякий раз опасались, что вот-вот набредем на болото. Но нет. Мокрота заканчивалась, мы снова топали по травяному ковру. И так – раз за разом.

– О как, – даже присвистнул Голд, когда мы выбрались из низинки, в которой воды было чуть ли не по голень. – Ничего я не понимаю в логике тех, кто создавал Ковчег. Так все смешать!

Разлапистые елки и гнутые березы низины внезапно сменились высокими мачтами сосен. Причем возникало такое ощущение, что некто провел карандашом прямую линию и сказал: «Вот до этих пор – такой лес, а вот отсюда – другой. Желаю, чтобы было так!» И стало так.

– Тайга, – произнес Флай. – Мне дед про нее рассказывал и даже снимки ее показывал. Сам-то он ее тоже не застал, но она выглядела именно так.

Подул ветер, сосны качнулись и зашумели. Где-то наверху гнулись ветви.

– Слушайте. – Фира внезапно забеспокоилась. – А мы тут не заблудимся? Я вот читала, что в ней, в тайге этой, люди заблуждались только так… То есть заблуживались… Ну, вы поняли.

– Голову подними, – попросил ее Голд, и Фира послушно задрала нос вверх. – Солнышко видишь? Ну и все. Направление мы знаем, так что не заблудимся.

– А ночью? – Было видно, что Фиру лес пугает, впрочем, она не слишком это и скрывала. Она выросла в пустыне Израиля, там была ее привычная среда обитания, так что удивляться было нечему.

– А ночью мы будем спать, – обрадовал ее Голд.

– Ладно, – закончил обсуждение я. – Двинулись дальше, тем же порядком.

Земля была засыпана иголками, так что казалось, словно мы вышагиваем по толстому ковру. Воздух здесь был тоже особый – очень свежий, немного пряный, с какими-то незнакомыми нам ароматами, впрочем, очень приятными, что не преминула отметить Милена.

– Так пахнет смола, – пояснила ей Настя, на ходу что-то записывающая в Своде. Я еще в Сватбурге назначил ее главным картографом с молчаливого благословения умников. Она же, как добросовестный человек, очень серьезно отнеслась к этому поручению и тщательно отмечала в Своде все ориентиры, которые только можно было.