Андрей Васильев - Дороги судеб

– Если волки, еще ничего. – Крепыш привстал, опираясь на локти. – А вот если какие-нибудь варги, как в книжках… После скелетов ходячих я в них верю, да что в них – даже в хоббитов готов поверить.

– Они охотятся, – уверенно сказал Джебе, автомат лежал у него на коленях. – Дичь загоняют.

– Почем знаешь? – немедленно поинтересовался Одессит.

– Чую, – пожал плечами Джебе. – Не могу объяснить.

В чутье я верил, это дело такое. И еще я точно знал, что вряд ли захочу встретиться со стаей волков, когда они на охоте, даже при наличии огнестрельного оружия. Отбиться-то мы отобьемся, но вот ничего хорошего от подобного столкновения ждать не приходится.

– Наемник, пусть парни повнимательнее за равниной наблюдают, – приказал я бойцу, который тоже насторожился. – Кто знает, куда эту стаю занесет?

Впрочем, я мог бы этого и не говорить, он сам знал, что делать.

Несмотря на все треволнения, народ уснул быстро. Скоро и меня сморил сон. Спать было нужно, ресурсы организма не бесконечны, особенно здесь, где это четко лимитировано.

А вот проснулся я первым, как только солнечный шар встал над равниной, все такой же пустынной.

Все еще сопели носами, досматривая последние сны, кроме постовых, разумеется. Сейчас вахту несли Тор и Дергач.

– Все тихо? – негромко спросил я у последнего, подойдя к нему. Он расположился на верхней части ложбинки, где мы заночевали, и внимательно мониторил окрестности, которые с этой точки просматривались как на ладони.

– Тихо, – подтвердил Дергач. – Никого, ничего. Олень только пробежал вон там час назад. Хороший олень, крупный. Но я так подумал: чего его убивать? Пока разделаем, пока закоптим, полдня пройдет.

– Верно рассудил, – одобрил я. – Буди всех, пора собираться.

Дергач кивнул и скатился на заду в ложбину, я же остался наверху.

А ведь отсюда до точки моего появления в этом мире – несколько часов ходьбы. И еще меньше – до той полянки, где я припрятал тючок с отменной афганской наркотой. Прямо скажем, соблазн забрать ее немал, вопрос в рациональности этого поступка. С одной стороны, будет это дело у меня под рукой, с другой… Очень уж много народу о зелье будет знать. Да и неизвестно еще, чем поход закончится, может выйти так, что мы из него и не вернемся. Хотя в этом случае моя наркота мне все равно не достанется, я про нее попросту забуду, так что этот аргумент сомнителен.

Ну и основной фактор – время. Нет, у нас оно не лимитировано, мы не на встречу спешим, но все-таки полдня убьем точно.

В результате я все-таки рассудил, что пусть героин пока лежит там, где и лежит. Пусть он все-таки будет моим неприкосновенным запасом на тот случай, если случится что-то совсем экстраординарное. В этом мире я пока наркотиков не видел, а значит, у меня в руках будет суперэксклюзив. И, возможно, неплохой аргумент для спора или торга.

Хотя я не удивлюсь, что в какой-то момент кому-то в руки попадет рецепт, который позволит изготовлять такую сказочную дурь, по сравнению с которой героин покажется детским лакомством вроде сладкой ваты.

– Волки убежали? – Фира вскарабкалась ко мне и опасливо осмотрела горизонт. – Не видать их?

– Утро. – Я показал ей на вставшее солнце. – Они спать пошли.

– Зря я с вами увязалась, – пожаловалась мне еврейка. – Я смелая, но вчера мне реально жутко стало. Я людей не боюсь, но всякие там волки, скелеты… Не мое это.

– Тебя никто насильно с нами не тащил, – назидательно произнес я.

– Я про это и говорю. – В голосе Фиры послышались раздраженные нотки. – Сама виновата. И обратно не уйдешь теперь, вас одних не бросишь.

– Это не развлекательный поход, – добавил в голос стали я, уловив в ее словах некую вопросительную интонацию. – Что это вообще за закидоны? Захотела – пошла, захотела – обратно вернулась. У нас тут, конечно, не армия, но и не бейт-сефер [6] Еврейский аналог слова «школа», «кружок». . Так что, Эсфирь, чтобы я таких разговоров больше не слышал.

– Как скажете, господин начальник, – обиделась на что-то в моих словах еврейка и отправилась вниз, где Наемник заливал водой угли и без того почти погасшего уже костра.

Надо заметить, что пейзаж был на редкость однообразен. Лес и Дикое поле – вот и все, что мы видели по дороге. Причем и то и другое – абсолютно однотипное. Дикое поле – пустынное от края до края, только трава под ветром гнется, лес же как будто под копирку посажен – ни буреломов, ни прогнившей техники, ни хотя бы разнообразия растительности.