Андрей Васильев - Дороги судеб

– А война будет непременно, поскольку они исповедуют те же принципы, что и мы, – не прощают смерть своих собратьев, по крайней мере, если сами видели, кто в этой смерти повинен. То, что мы сделали в лесу, – не в счет, это по правилам игры, а вот тут… – заметил Голд. – И все это – из-за одного человека. Я не совсем сволочь, но мне такое не по душе, слишком неравноценный обмен. Азиз, отпусти его, он хочет что-то сказать.

– Мужики, я это все понимаю. – Голос у Жеки был обычный, спокойный. – Но что тогда делать?

– Что делать? – Голд усмехнулся. – Будем ждать завтра. Точнее, уже сегодня. Салех назовет цену, а мы будем думать, как ее сбить.

– Сват? – Лакки кашлянул, ему явно было не очень ловко от того, что он влезает в наш разговор, но мысль, как видно, распирала его изнутри.

– Говори, – повернулся я к нему. – Да не мнись ты!

– Но ведь эти кочевники запросто и без повода могут такую войну начать? – сказал Лакки. – Без предлога, в смысле.

– Могут, – раньше всех неожиданно ответил Жека. – Вполне вероятно, что этим дело и закончится в результате. Но сейчас война никому не нужна, сейчас выгоднее обнюхать друг друга, но не кусать. По крайней мере, без весомого повода. Худой мир пока лучше доброй ссоры. Так что правы наши отцы-командиры с любой позиции.

– Куда лезешь? – заорала Настя за стеной шатра. – А? А ну, брысь!

– Запоздал, – удивился Голд. – Я думал, что сразу кто-нибудь кинется подслушивать.

– Ждем утра, в настоящий момент это – наиболее рациональное решение, – подытожил я. – Лакки, ты молодой, а потому дуй в дозор. Остальным – спать. И Настю с Джебе обратно пришли, хорошо?

– Я в дозоре постою, – мрачно сообщил Жека. – Все равно не усну.

– Беда, – почесал затылок я. – Азиз, свяжи-ка Жеку от греха, ищи его потом.

– Хорош уже, – ощетинился Жека, и я понял, что и впрямь не стоит перегибать палку.

– Брат, если будет надо, я все отдам, чтобы ее вытащить, – сказал я ему и обнял за плечи. – Она ведь мне тоже как родная. Но и дойной коровой для этих ребят мы становиться не должны, понимаешь? Если они убедятся в том, что она для нас не просто так женщина, то спрячут ее в каганате и начнут диктовать нам условия.

– Я не щегол-первокурсник, прописные истины мне объяснять не надо. – Жека закинул автомат на плечо. – Хотя я и не понимаю, как ты спать сможешь, если честно.

Не поверишь, дружище, – смогу. На той Земле не получилось бы уснуть, там я бы уже глотки резал, но там были другие расклады – и для меня, и для тебя, и для нее. Смерть там была конечна, а наличие реабилитационных психологов с мягкими диванами гарантировало, что если человек выживет, то об этом страшном дне он не забудет никогда. А здесь все проще, особенно если учесть тот факт, что Марику не убьют в любом случае, а значит, нам не придется ее потом искать. Ну а душевные терзания… Кого они тут волнуют? Было – и было, других дел много, не до рефлексии. Даже Милена с ее тонкой душевной организацией про то, что с ней делал Окунь, забыла очень быстро. Не потому, что память девичья, а потому, что не стоит себя травить день за днем – это может плохо кончиться. О том, что он с ней делал, забыла, а про него самого – нет, и всякий раз услышав про то, что его завалила очередная группа, радостно улыбалась. Ну, разумеется, раньше, когда ее еще не отправили на перерождение. Сейчас-то ей ни к чему о таком знать.

И еще, не скажет им Марика ничего. Из принципа не скажет, я ее знаю. Но потом, может, через неделю, может, через год, убьет всех, кто над нею куражился, это без вариантов. И не дай бог, мы это сделаем за нее, вони потом не оберешься. А значит, можно отходить ко сну с чистой совестью, если я завтра буду помятый и с невысокой бодростью, ей это не поможет, да и мне – тоже.

Пробуждение было неожиданным. Меня вырвал из сна многоголосый крик: «Ку-ка-ре-ку».

– Дети, в школу собирайтесь. – Голд был уже собран, автоматная рукоять – рядом с подбородком, кепи надвинуто до бровей. – Петушок пропел уже.

«Ку-ка-ре-ку», – грянуло снова снаружи.

– Они заставили людей издавать этот радостный крик, намекая на то, что самое время поторговать, – объяснил консильери. – И это правильно. Я хотел бы выдернуть вашу подружку из их рук, прикинуть, что к чему, и, если повезет, уже сегодня добраться до леса. Что-то неуютно мне тут, братцы.

Если ему тут неуютно, то это не просто так. Что-то он знает или предполагает нечто неприятное. Ладно, поглядим.

– Лакки, Настя, сидите в шатре на оружии, – отдал приказ я. – В прямом смысле – на ящик с ним садитесь. И, если что-то пойдет совсем не так…