Андрей Васильев - Дороги судеб

– Лев Антонович прав, – подключился к разговору Эмиссар. – Нужен маркетинг, сначала первичный, то есть поговорить с нашими гостями, потом – углубленный, на месте. Надо понять, что там, в Новом Вавилоне, востребовано, порядок ценообразования, характер рынка…

– Не совсем дураки, – как-то даже обиделся Жека. – Про цены мы и без вас сообразили.

– Цены – это одно, – мягко заметил Эмиссар. – А механизм спроса и предложения, а также последующего ценообразования – это другое. Вот, к примеру…

– Все-все, – замахал руками я. – У вас есть сутки на то, чтобы разговорить наших гостей. Завтра утром я должен услышать предварительный план действий, поскольку мне эта тема крайне интересна. Город есть город, пусть он даже не очень близко от нас, я хочу иметь там свои глаза, уши и желательно какие-то рычаги давления.

– Таки вы будете иметь это все, обещаю, – заверил меня Оружейник. – Сват, мы часть вашей семьи, а для евреев семья – это святое. Может, это звучит сентиментально, но это так.

– Я рад, – сказал я, причем не покривив душой.

– Только вот что… – Оружейник встал с табурета. – Вы же что-то да добыли в своем походе? Это же надо все принять на склад, в соответствии с надлежащим порядком? А если я буду занят, то, кто, скажите, это сделает?

– И кто это сделает? – вздохнув, спросил я, догадываясь, что у него уже и кандидатура есть.

– Третьего дня к нам пришли люди, – вкрадчиво сообщил мне Оружейник. – Как это обычно и бывает, в ночи, на огонек. Так среди них есть девушка по имени Берта, скромное и милое существо. Очень добросовестная, очень честная, короче, такая, какой и должна быть порядочная еврейская девушка из хорошей семьи. Кстати, Сват, вы ведь мужчина молодой, вам без женщины нельзя. А лучшая жена – таки еврейка, это знают все. Я бы на вашем месте присмотрелся к Берте, с ней вы будете не просто счастливы, с ней вы узнаете, что такое рай на земле. Я по вашим глазам вижу, что она вас уже…

– Забирайте, – замахал руками я. – И завтра утром я хочу услышать бизнес-план, прости господи. Жека, приставь к ним пару человек, пусть приглядят за нашими коммерциенратами. И вот что еще, Оружейник…

– Да-да? – Он уже явно размышлял о чем-то своем.

– Говорить можно, торговать – нет, – очень строго приказал я.

Старый еврей переглянулся с Эмиссаром, на лицах у них было то выражение, которое появляется у взрослых при забавном лепете ребенка.

– Само собой, – наконец ответил мне Оружейник. – Даже не сомневайтесь. Да, Сват, вы как хотите, но вам тоже надо с ними поговорить. Это не просто мое пожелание, ни боже мой, это часть тактики.

– Ну прямо как на войне, – ухмыльнулся Жека.

– Что ваша война по сравнению с бизнесом? – ласково, по-отечески, сказал ему Оружейник. – Это даже сравнивать нельзя. Война – это так, побегать, пострелять, если повезет, сжечь пару деревень. А деньги – это подлинная власть. И единственная. Войны начинают не солдаты, войны начинают финансисты. И заканчивают их тоже они.

– Так нет тут денег-то пока, – фыркнул Жека, всегда несерьезно относившийся к презренному металлу.

– Будут, – заверил его Оружейник. – Может, они и станут называться по-другому, может, это будут патроны или ракушки, но что-то такое будет непременно. И будут те, кто с помощью денег станет повелевать остальными. Не править, а повелевать. Вы, Жека, человек войны, человек действия, – и это хорошо, такие нужны всегда. Но вы не смотрите вперед, вы оглядываетесь вокруг себя. А Сват – он посмотрел вперед и увидел главное. Не потенциал, но перспективу.

Льстит, шельма. Но приятно.

– Так я могу рассчитывать на то, что вы к нам присоединитесь? – настойчиво спросил Оружейник, который за эти минуты как-то неуловимо поменялся. Забавный старичок как будто сбросил одну свою личину и натянул другую. Это был кто угодно, только не кладовщик, скандалящий из-за дюжины патронов или фляжки.

– Я непременно это сделаю, – пообещал я Льву Антоновичу. – Не сомневайтесь.

– Надо держаться строго, но дружелюбно, – немедленно сказал мне тот. – Ничего не обещайте, много не говорите и непременно делайте бровями вот эдак. Мол, будет вам и белка, будет и свисток. Может быть. Держитесь достойно, смотрите многозначительно. Пусть они гадают потом, что у вас за душой. И еще, пусть у вас за спиной маячат человека три из этих ваших молодых душегубов. С автоматами, в форме. Это будет не лишним.

– Хорошо, – согласился я. – Как скажете.

Что-то мне подсказывало, что тут старого еврея следует слушать, поскольку в этих вопросах мне до него, как до луны пешком.