Сергей Кириченко - Сновидец. Трилогия

Все мои попытки найти ее оказались тщетны.

– А если найдешь? Что тогда? – карандаш Писателя замер над тетрадью.

– Не знаю. Я хочу и боюсь одновременно. Иногда мне хочется упасть перед ней на колени и попросить прощения. Иногда – убить. Растерзать жестоко и беспощадно.

– Сосед, да ты псих!

– Что? А кто здесь нормальный! Твой приятель, возомнивший себя журналистом?

– Он писатель!

– Тем более! Все писатели психи! Или ты нормальный? Когда в последний раз ты выходил на улицу? Когда к тебе приходила девушка? А? Да я каждый день думаю о том, не сдох ли ты? Прислушаюсь порой: а нет, живой, молотит по клавиатуре. Ты на себя-то хоть в зеркало смотрел?

– Я не оскорблял тебя!

– А я буду! Имею право! Потому что ты ничтожество! Да и я! Я, такой весь богатый и знаменитый, тоже есть никто. Я штампую этих кукол, как конвейер. Это моя личная армия на случай войны с той девушкой. Хотя нет. Знаешь, война уже идет! С того самого момента, как я к ней подошел, я начал атаку. Война идет, и я проигрываю. Прежде всего, сам себе. Ко мне часто приходит мысль, что она обо мне даже не думает. Но я надеюсь, что это не так. Если она меня помнит, значит, все мои мучения не напрасны.

Все молчали. Только тиканье дорогих настенных часов нарушало тишину.

– Может, тебе к психиатру сходить?

– А тебе к сексопатологу, да?

– Я к тебе по-соседски пришел, за помощью, а ты…

– Не буду я тебе помогать. Ты такой же сумасшедший, как и я. Иди в свою конуру. Стучи по клавишам и пускай слюни на мои творения. У нас у каждого своя персональная тюрьма. Из нее нет выхода. Потому что у нас нет срока заключения. И сбежать мы не можем. Не убежишь ты от себя, понимаешь?

– Что же мне делать?

– Иди и смотри свою ненавистную рекламу. Как будто я ее снимаю! Кретин! Да и еще! Если ты хоть один раз посмеешь взломать базу данных моей клиники, я за себя не отвечаю. Ты уже сделал это два раза. Третьего не будет. И не надо делать такие круглые глаза. Тоже мне, хакер самоучка, следы путать не умеешь. Пшли вон оба! Что-то я с вами разоткровенничался. Надо пить поменьше. Ну, че расселись? Валите, говорю, отсюда.

Хозяин вытолкнул гостей за дверь.

– Ну, я, пожалуй, пойду, – Писатель пожал руку застывшему Программисту. Он обернулся несколько раз, а Программист все стоял на лестничной площадке с отрешенным взглядом.

– Загрузился! – подумал Писатель и, наступив на кем-то оставленную бутылку, полетел в темноту подъезда. Холодный бетон прервал еще один не обычный сон.

Сон 11. Белое платье

Мама, я пришла к тебе во сне.

Мама, я нашла жениха себе.

Мама, завтра процессию встречай.

С ним, пожалуйста, мне передай…

(с) Станционный смотритель – Белое платье

– Мужчина! Мужчина, вы меня слышите? – вопрошал обеспокоенный женский голос.

– Слышу! – ответил писатель, открыв глаза. – А теперь еще и вижу.

Перед ним на коленях стояла пожилая женщина. Она была одета в домашний халат светло-голубого цвета. Волосы убраны в белый платок. От женщины пахло чем-то печеным. Желудок сразу отреагировал на запах еды и начал громко урчать. Писатель попытался встать, но голова закружилась.

– Лежите! Вы пьяны! И, как выяснилось, еще и голодны! – учительским тоном произнесла женщина. – Когда вы ели в последний раз?

– Я не помню.

– Еще бы! Так набраться! Сведет вас водка в могилу глазом моргнуть не успеете.

– Коньяк.

– Что, простите?

– Я пил коньяк.

– Употребление благородных напитков вам, лично, благородства не прибавит. Что вообще такое благородный напиток? Алкоголь – это, прежде всего, яд! И этикетка здесь совсем не причем! – во время прочтения лекции, женщина то и дело прикладывала к уху телефонную трубку. – Да что ж такое? Как назло, не работает!

– А куда вы звоните?

– Как куда? В полицию, конечно!

– Зачем?

– Как зачем? Вы вломились в мою квартиру. Пьяный. Учтите, у меня нет ни денег, ни драгоценностей! Вы убьёте меня, да?

– Нет, нет! Не волнуйтесь! Я сейчас уйду! Простите меня, пожалуйста, я правда не помню, как оказался у вас.

– А я вам расскажу! Сначала вы устроили пьяный дебош на четвертом этаже. Обидели девушку, после чего в бессознательном состоянии ввалились в мою квартиру. Но зачем?

– Да если б я знал! – Писатель сел, облокотившись на шкаф. Женщина недовольно покачала головой и удалилась на кухню. Она вернулась, спустя несколько секунд, держа в руке бокал внушительных размеров.

– Пейте. Это вода. Должно быть, вас мучает жажда? – женщина протянула бокал Писателю. Холодная вода, словно божественный нектар, заполнила пылающий желудок. В голове прояснилось. Писателю показалось, что вода была слегка сладковата, но он не придал этому значения. Когда бокал вновь оказался у хозяйки, входная дверь скрипнула и медленно открылась. На пороге стояла молодая симпатичная девушка лет двадцати пяти. Русые волосы струились по хрупким плечам. Легкая ткань белого платья трепетала при малейшем движении девушки. Писатель никогда не видел таких глаз. Они были шикарны. Голубые, словно весеннее небо, большие, насколько это было возможно. Если глаза – это зеркало души, то какая она, душа этой девушки?