Юрий Иванович - Раб из нашего времени. Книги 1 -7 (СИ)

От кухонных принадлежностей я отказался категорически, пообещав, что в любом случае неделю перебьюсь тем, что имею. Разве что захватил зажигалку да два десятка спиртовых таблеток, для них нашлось место в специальных карманчиках чуть ниже колена. В аналогичный карманчик уложил еще два десятка патронов, запас не повредит, да и больше туда ничего не влезало. Перочинный ножик с многочисленными лезвиями удобно висел на поясе. Ну и конечно, маленькая баночка с краской и кисточкой была вручена мне Машкой с самой торжественной миной:

– Это чтобы ты про нас не забывал и сразу проторил для нас дорогу. А то мало ли чем увлечешься.

Шутки шутками, но ведь и на этот раз пришлось шагать в переход с расстегнутой ширинкой и торчащим наружу достоинством. Да еще и девчонки при расставании словно сговорились, такое вытворяли на прощание, тиская меня за все места, что я сам подивился стойкости своего возбуждения. И ведь как последнюю ночь отрывались на мне: до полного моего бессилия. И вот, один день прошел, а я опять словно из голодного края.

Опять-таки все фиксировалось на видео для истории. Стыд и срам! Такое кому покажешь, засмеют до смерти. А что делать? Идти на попятную? Начал врать – ври до упора. А не умеешь – так и не начинай!

С этими мыслями, придерживая под мышками всего одну страховочную веревку и бамбуковый шест, я и шагнул под возгласы пожеланий быстро вернуться в направлении мира Трех Щитов.

Получилось! Даже глаза открыл, пялясь на смутно освещенную стену передо мной. Сразу же и голоса донеслись откуда-то с боков и сзади, а вдалеке какой-то тягучий колокольный перезвон. Раз есть люди, я первым делом оправился, спрятав что надо. Скрутил на правую руку остатки отрубленной веревки и только потом стал осматриваться по всем сторонам.

Больше всего меня удивила, даже сбила с толку вторая стена, расположенная прямо за моей спиной. То есть получалось, что я вышел как бы из нее, но! Как же в таком случае шагнуть в нее обратно?! Хотя и стеной-то ее назвать язык не поворачивался, скорее участок стены шириной в два метра. За углами этого участка вправо и влево уходили широкие, под три метра проходы. Над головой смыкались глухие каменные своды арочного вида.

То есть я как бы находился на резком зигзаге какого-то сумрачного коридора, и передо мной встал кричащий паникой вопрос: что делать? Так и не сдвигаясь с места, потому что боялся потерять единственный ориентир, я достал фонарик и тщательно обследовал то место, откуда я якобы появился. И сразу малость отлегло от сердца: чуть выше моего колена выделялась легкая гравировка нового рисунка: контур хорошо теперь мне знакомой башни и пересекающая его сосновая ветка. Ну может, и не сосновая, я в хвойных породах слабо разбираюсь, но нечто похожее на сосну. Хотя каким боком сосновая веточка относится к дикому и безжизненному миру, в котором отсутствует любая зелень, я понять не мог.

То есть выход был! Следовало только попытаться в него шагнуть. Чего я делать, естественно, не спешил. А вот о краске вспомнил и с какой-то внутренней бесшабашностью и смехом нарисовал выбранную себе отговорку, отторгающую девчонок от самостоятельного перехода. Цвет вполне соответствовал структуре камня, и если специально не подсвечивать, то никто случайно не заметит. Что успокаивало. Мало ли, что это за здание. Но зато дополнительная отметка у меня имеется. Не заблужусь, если что.

Затем фонарь погасил и заглянул за оба угла. Левый коридор плавной дугой упирался в пересечение с двумя другими ходами, и там я сразу заметил парочку мужчин в исконно местных одеждах, но без всяких пожитков за спиной. Они о чем-то неразборчиво бубнили между собой, да так, словно прогуливаясь, и ушли дальше, не повернув ко мне.

Правый коридор, извиваясь, вел дальше и там выходил на некое подобие большой площадки, на которую я из своего сумрачного угла уставился через бинокль. Под стенкой в коридоре, возле самой площадки, сидели двое старых мужчин и меланхолично поглощали нечто смахивающее на бутерброды. Однако! Вроде на харчевню или трактир здание не смахивает!

Совсем по-другому вели себя люди на площадке. Там прогуливалось уже много, более десятка человек, задирая при этом головы вверх и тыкая туда пальцами. Народ роился, одни пропадали из моего поля зрения, зато появлялись новые и, похоже, чем-то любовались. Причем среди них оказалось несколько женщин, а на спине у одной из них висел себе такой вполне приличный вещмешок, напоминающий уменьшенный рюкзак Грибника. Подобные вещмешки имелись и еще у нескольких мужчин. Сразу бросалось в глаза, что тамошние посетители обособленно держались в одиночку, парами или тройками, реже смешанными квартетами, и почти у всех у них одеяния сильно разнились. У кого-то были яркие, новые и с претензией на роскошь; у кого-то просто крепкие и добротные, пошитые для дальней дороги или определенной работы; а у нескольких вообще лишь какое-то подобие одежды: то ли бедняки, то ли местные хиппи.