Юрий Иванович - Раб из нашего времени. Книги 1 -7 (СИ)

Понятно, что последний вариант не следовало принимать всерьез. Если уж я не справлюсь со старым людоедом, то и заманить его в такую элементарную ловушку вряд ли получится. Он, скорее всего, схватит меч да и порубит меня на месте. Или стрелой пригвоздит к камню в любом выбранном месте. Без сомнения, умеет пользоваться луком, и недаром он здесь именно этим оружием заведует.

Была, правда, задумка дождаться следующих ударов колокола и уже под их шум пройти в оружейную, но так долго рисковать мы не имели права: вдруг кого-то принесет на нашу голову? А помочь мне из новых друзей никто не сможет.

Сердечко у меня почти выскакивало из груди, когда я, положив камень за пазуху, стал медленно, используя острие перочинного ножичка, открывать дверь. Она даже не скрипнула. После чего я расширил щель и стал всматриваться внутрь оружейной. Помещение оказалось достаточно большим и даже разделенным на непосредственно приемный зал с массой оружия и скромную спаленку с узкой кроватью, тумбочкой и огромным шкафом с личными одеждами. Но спаленку-то я уже потом рассматривал, а вначале с содроганием уставился на звероподобный затылок людоеда. Тот сидел ко мне спиной и, несуразно что-то порыкивая, какой-то тряпкой не то шлифовал, не то натирал деревянное древко стрелы.

«Людоед, трудолюбивый, рассеянный, давно на свете зажившийся!» – прозвучала у меня в голове классификация-приговор. Подкрадываясь к врагу со спины, я не чувствовал никакой вины, сомнений или смятения. Кажется, и ненависть пропала. Даже азарта охотника не ощущал. Мелькнуло странное сравнение, что я подбираюсь с косой к огромному, колючему и ядовитому чертополоху, который нужно срезать быстро, аккуратно и по возможности тихо. Потому что никто из моих друзей не знал, что творится за следующей дверью. Вполне могло получиться, что и непосредственно гарнизон крепости мог располагаться как угодно близко.

Осталось три шага, два… И в этот момент зроак стал поворачиваться. Может, что-то услышал или почувствовал возникший из-за открытой двери сквозняк, но он решил оглянуться. Старая сволочь, видимо, страдала радикулитом или ревматизмом.

Не знаю, что мне помогло: то ли уже начавшая проявляться резвость и сила, то ли мое отчаянное положение и понимание, что второго шанса мне судьба не даст. Поэтому я, словно теннисный мячик, прыгнул на спину людоеда, роняя при этом камень, но левой рукой хватаясь за его жесткие волосы, и с бешеной сосредоточенностью стал вонзать лезвие своего ножика в область виска врага всего человечества.

Видимо, я убил зроака не сразу. Потому что он вскочил на ноги, сделал пяток шагов в сторону, пытаясь развернуться и достать меня руками, и только потом с грохотом завалился спиной на пирамиду с оружием. С минуту я стоял и налившимися кровью глазами следил за дергающимся в судорогах телом, соображая, каким чудом я успел спрыгнуть на землю.

Потом зашарил взглядом по помещению и заметил на двери, ведущей во внутренности крепости, довольно внушительный засов. Точно такой же имелся и на двери, откуда я появился. Если бы она оказалась закрыта, вся наша затея с побегом оказалась бы мыльным пузырем. По причине долголетнего спокойствия на месте своей работы старый ветеран расслабился полностью и давно плевал на соблюдение норм безопасности. Это его и подвело.

Уподобляться ему я не стал и вполне быстро закрыл дверь, ведущую дальше в служебные помещения, на засов. И уже после этого бегом оббежал помещение, заглянул в спаленку и сноровисто стал сносить своим товарищам оружие, уголь для накалки следующего прута и все, что можно было использовать как мощный и прочный рычаг. И хоть отходняк попытался меня несколько раз приковать к месту крупной дрожью по всему телу, ему меня сломить не удалось: я мотался и действовал, словно угорелый, но вполне соображающий погорелец.

Когда колокол отзвонил восемь раз, второй прут тоже оказался перебит, и в оружейную стали собираться охотники. Первым делом они не постеснялись разграбить личный гардероб покойника и примерить три найденных шлема. Грушевидные шлемы сразу делали людей почти неотличимыми от зроаков, по крайней мере издалека, и Миурти скороговоркой пояснял свою задумку дальнейшего побега:

– Управляющий говорил о большом отряде, значит, мы можем этим воспользоваться. Три шлема мы обязаны еще захватить как трофеи, а тебя в дальней дороге представим как пленника. У себя в крепости даже стража редко ходит в шлемах, но постараемся этим воспользоваться. Если хоть часть охраны перебьем, у нас появится отличный шанс оседлать коней и вырваться отсюда. Крестьяне и слуги не в счет, хоть они тоже все сволочи и людоеды, – как воины ничего не стоят. Даже меч в руках держать не умеют – слишком уж большое различие у них тут по кастам воинов и смердов. Наибольшая опасность – это от личной охраны находящегося здесь принца, его гостей и сопровождающих, которые с гостями прибыли. Как правило, это два или три телохранителя. Задача с ними справиться – почти нереальная, но! Наш побег уже не напрасен! – Он пнул ногой лежащее в сторонке тело людоеда. – А если мы еще уничтожим несколько зроаков, о нас сложат легенды и наши имена навсегда останутся в памяти потомков!