Владимир Мясоедов - Фальшивые небеса

– Стой! Останови! – заколотил самый главный из монахов, чье имя Алекс все время забывал, в прозрачную перегородку двери. Учитывая, что контингент предполагалось возить не самый спокойный, пластик на нее Сэмми взял из расположенной в участке камеры для свиданий с задержанными. Он был способен выдержать не только грубую физическую силу, но и попытку побега при использовании высокотехнологичного оружия или инструментов. – Спусти летающий корабль на землю, отродье диавола!

– Щас речку найду и спущу, – откликнулся Вей, осматривая простирающийся под ним частокол из елочных макушек. – Или вы думаете, я сам буду салон от обеда одного мерзавца чистить? От обеда троих мерз… Четверых уже?! Да вы чего, издеваетесь?!

– Ломайте стену, братья! – вконец ошалевший воин Господа, которому, видно, любительская химия для нароста мышечной массы совсем растворила мозги, всем телом бросился на преграду. Учитывая же, что с доспехами паладины расставались лишь во время мытья, да и то не всегда, удар вышел знатный. – С нами святые угодники!

– Это не стена, а дверь! – напомнил ему Алекс, проверяя одной рукой наличие в кобуре пистолета.

– Тогда ломайте дверь! – отошел, чтобы набрать разбег, новобранец. Кто к нему обратился, он, похоже, даже и не понял. – С нами святые угодники!

– А все – все! Уговорили уже! – Резко втопив по тормозам, пилот скинул скорость до каких-то жалких семи, ну, может, десяти километров в час и принялся медленно снижаться, метя на берег неширокой речки, над которой в этот момент и пролетал небесный челн христианской церкви. Отвлекшись на маневры и разворот, зафиксированный ремнями Алекс обернулся на какое-то жалобное покряхтывание за спиной только после того, как лихо развернувшийся боком грузо-пассажирский боевой крестоносный пепелац стал параллельно берегу – в каких-то тридцати-сорока сантиметрах над речными струями, к слову, довольно мутными – горы были совсем недалече.

Картина, которая открылась пилоту, после того как он обернулся, стоила если не кисти Босха, так отдельного голофото в «Пьяной каракатице» – снискавшем практически галактическую известность баре на Луне для сумасшедших гонщиков всех известных человечеству ксенорас и подвидов. Там такое оценили бы – плотно притрамбованные к прозрачной перегородке зелено-фиолетово-синие рожи, медленно сползающие к полу под воздействием стандартной гравитации. И все в обрамлении потеков чего-то не особенно аппетитного. В общем, кадр как раз из тех, которыми хвалятся пилоты скоростных спидеров или курьерских нырков, буде им посчастливится прокатить ну совсем уж неподготовленных пассажиров.

– Н-да-а… – Почесав буйную шевелюру где-то в районе затылка, Алекс осознал, что поездочка до центра христианского мира, к тому «самому главному хмырю», на которую его развела лейтенант, будет какой угодно, но не скучной. Совсем.

Раздающиеся за прозрачной преградой жалобные богохульства, за которые прецептор любого монашеского ордена уже впаял бы пару-тройку суток строгого поста и покаяния, явно доказывали, что предполагаемая скорость передвижения была сильно, считай в разы, преувеличена.

– Ох, Боже. Ох, мой Боже. Ох, Господь Бог наш. – С третьей попытки ближайшему к Алексу паладину удалось более-менее конкретизировать высшую силу, к которой он обращался. – Нет, так нельзя! Не могут люди простые путешествовать в небесах! Да еще так… так… так быстро! О, прости меня, Небо, но, кажется, я понимаю, почему часть ангелов взбунтовалась и полезла под землю! Я бы тоже не выдержал так летать!

– Не богохольст-ик-уй, сын-ик-мой, – строго прикрикнул на него священник, мучимый жесточайшей икотой. – Хотя идея для теологического диспута-ик-интересная. Подобного мы точно-ик-не обсуждали. Ни на пьяную-ик, голову, ни даже-ик-на трезвую.

– Так, значит, мы будем передвигаться со скростью десять километров в час. – Алексу стало стыдно от этой цифры. Но потом он убедил себя, что летит на подбитой машине. Трофейной. За страховку и ремонт которой голова будет болеть у других. Военному пилоту сразу стало легче. – Это получается, это получается… Нет, я на месячную командировку не подписывался! Нам же еще и ночевки делать, и горы огибать… Ладно, обратно на полной скорости дня за два доберусь… А может, и туда на форсаже рвануть? Эй вы, святые мученики, сорок восемь часов полета выдержите?!

Такого дружного и хорового «нет!» Алекс в своей жизни еще не слышал. Ну, он вообще был не слишком публичным человеком, поскольку на кораблях и космических станциях толпы народа редко собирались. А если уж накапливались, то полицейские сразу начинали нервничать и готовить спецсредства, вырубающие всерьез и надолго.