Борис Попов - Спасительная неожиданность

Висящий на мне до того ослабленный давними ранами и шишкой на лбу бывший вояка внезапно приободрился, перестал виснуть на чужом боярине и гордо удалился, подхватив Капитолину под руку.

Я услышал уже издалека.

– Твои Нездиничи, их много! Не побоятся в случае чего и Киевскому митрополиту нажаловаться! А он грек, в русские дела вникать не любит…

План ворья был ясен – отказываться ото всех грехов и нагло не слезать с руководства богатейшим поместьем. Да и мы не лыком шиты! С этой мыслью я отправился на поиски Лазаря.

Столковались мы махом. Богуслава решили в свои коварные планы пока не посвящать. Он чего-то путает кислое с пресным и не видит, что человек, бывший когда-то смелым бойцом, который мог за командира и жизнь отдать, выродился в вора, подонка и наглеца, который безжалостно грабит своих прежних товарищей – воеводу и дружинников. И цацкаться с поганцем-тиуном и его блудливой коровой-боярыней не время!

– Кстати, – припомнил Лазарь, – тебе же к епископу, наверное, идти тоже придется?

– Все может быть, – согласился я. – Это же я высылал Матвея с поляком на поиски. Могут захотеть узнать почему именно их, и нет ли здесь какого-нибудь колдовства.

– С этими-то все ясно, – согласился командир дружинников. -Собаки по следу довели, дело понятное. А нашел-то тиуна все-таки твой конюх Олег! Как изловчился, какой темной ворожбой при этом воспользовался? У Ефрема есть опасные способности – кроме того, что вранье он сразу от правды отличает, так еще если епископ спрашивает, солгать ему никто не в состоянии! Припрятать, может, пока вашу ватагу куда-нибудь? Потаенное место найдем.

– Не знаю даже, как сделать лучше. Это мне надо с нашим протоиереем Николаем посоветоваться, он в этих делах поопытнее меня будет.

– Вот и давай советуйся. Если что неладное грозит, найди меня рано поутру – махом кого надо подальше пристроим. И лучше тебе про дружинные забавы с Елисеем тоже ничего не знать – как дело не повернись, с тебя взятки гладки. Ничего не знаю, ни о чем, мол, и не ведаю!

На том и порешили.

– И ничего странного и необычного! – вспомнив распоряжение Богуслава насчет моих приказов, улыбнулся Лазарь.

– Лишь бы дружинники были довольны! – усмехнулся и я.

– Они довольны. Они очень будут довольны! Давно ждем таких приказов!

А я пошел спать. Но перед этим надо было посоветоваться со священником. Уложиться я планировал быстро, но не тут-то было. Сначала пришлось изложить протоиерею всю историю с тиуном и женой Богуслава. Николай согласился с необходимостью в данном случае развода, или распуста, как его называли священнослужители. Видимо от распуста и пошли потом слова распутство и распущенность

– Правда, решать быть ли распусту или нет, будет епископ Ефрем. А он уж очень падок на все византийское. Как возьмется цитировать Эклогу Льва Исавра или Прохирон Василия Македонянина, так прямо хоть всех святых выноси! У нас же из русских уложений по этому поводу, кроме Церковного Устава Владимира Святославовича, ничего и не сыщешь.

– Это который Владимир? – запутавшись в многочисленных русских князьях спросил я.

– Тот самый, равноапостольный святой и креститель Руси.

– А что значит равноапостольный?

– Обратил, значит, в христианскую веру такое количество язычников, словно он один из апостолов – ближайших учеников и сподвижников Иисуса Христа, первых устроителей Его веры. Ты должен знать часть из них хотя бы по написанным ими евангелиям: Матфей, Марк, Лука, Иоанн.

– И Иуда тоже?

– Обязательно. Он был самым любимым учеником Христа. А потом предал своего учителя, раскаялся и повесился.

– А почему церковь прячет от нас Евангелие от Иуды?

– Нет такого Евангелия, сын мой, – очень веско и уверенно сообщил мне протоиерей.

– Да я видел текст! Правда, поленился читать…

– Ленись и дальше. Мы, служители церкви, считаем все эти измышления делом сатанинских сил и зовем их – Апокрифы. То есть вроде писульки какие-то в наличии, и именуются как части Завета, но наши истинно знающие люди выявили их лживость и вредоносность.

Другое дело истинные Заветы и Евангелия. И ведь еще в Нагорной проповеди, которую излагает Марк в своем Евангелии, Христос говорит, что прелюбодеяние жены гораздо больший грех, чем развод. А Евангелие, – это тебе не Прохирон какой-нибудь! Прохироны рано или поздно уходят в забвение, перестают казаться важными, великие империи, вроде Византийской, разрушаются, сегодня властвуют одни князья и митрополиты, завтра другие, но учение Иисуса Христа о терпимости и всепрощении вечно!