Александр Конторович - Страж

Наутро после снятия лесов в дверях своей лавки стоял счастливый Лех, снисходительно посматривая на нашу мастерскую. Мы с невозмутимым видом прочапали мимо его дверей, не забыв слащаво поздороваться с этим гадом. Край хотел нассать на угол его дома, но я не разрешил.

– Это слишком низко для нас, Край, – объяснил я псу. – У нас другие методы.

Тот громко чихнул в ответ и огорченно отвернулся от облюбованного угла.

Лех с победным видом смотрел, как мы с Ларсом пыхтя вытаскиваем лестницу, расстроенно озираемся, и с подавленным видом лезем снимать нашу скромную вывеску.

– Честное слово, Лех сейчас лопнет от самодовольства, – возмущенно шипел Ларс.

– Терпение, друг мой, – ласково возражал ему я.

– Если он сам не лопнет, я ему помогу.

– Тогда стены будешь отмывать сам, – отшучиваюсь я на слова Ларса.

Будет и на нашей улице праздник. Это я уж точно кому-то гарантирую. Ныряю в мастерскую, и выволакиваю оттуда большу-у-ю вывеску, затянутую холстиной. Мы опять пыхтим, присобачивая щит над дверями мастерской. Нам помогает наш «рекламный агент», уж очень конструкция велика. Наконец, щит надежно прибит к стене. Слезаю с лестницы, вытираю руки.

Как бы случайно замечаю Леха, переминающегося от любопытства в своих дверях. У него на морде откровенно написано: «сейчас же упру вашу новую идею». Как же, как же… друг мой, поспеши, а то не успеешь…

– Мастер Лех, приятного дня! Как поживаете?

И встаю у него перед носом, роста я, слава богу, не маленького. Не видит он ни хрена, что у нас в доме происходит. Он и так, и сяк, чуть ли не прыгает, а я знай свое, светские разговоры продолжаю ни о чем. Боковым зрением вижу, как покатился со смеху кожевник Грэм из лавки напротив, потом захохотал плотник Хант, и его хохот подхватили остальные ремесленники на нашей улице. Лех просто посинел от нетерпения и, почти толкнув меня, устремился вперед, чтобы прочитать нашу вывеску, с которой Ларс содрал ветошь.

«Чиним дешевые ножи» – гласил наш новый рекламный лозунг.

Лех ошарашенно остановился посередине площади и глупо разинув рот, стал озираться по сторонам. Естественно, всюду он видел только умирающих от смеха людей. Потом он побелел, затем позеленел от злости и досады. Ослепленный обидой, Лех рванул к себе, и со всей дури воткнулся в меня.

– В чем дело, уважаемый?

Невозмутимость – это мой конек. В ней мне нет равных. Тут я король, царь и вообще властелин мира. Стою и невинным взором смотрю на трясущегося от злости торгаша.

– Ты!!!! Ты! … Это просто…. Как ты… неслыханно!.. это… это…

Дальше он выпучил глаза и задохнулся от возмущения, и на этом его эмоциональная речь была окончена. Огорченно пожимаю плечами и лениво направляюсь в дом. Сзади изо всех сил хлопнула дверь.

Я чуть не оглох.

На следующий день вся улица и прилегающие переулки только и судачили о том, как мы с Ларсом наказали глупого и жадного Леха. К нему немедленно прилипла кличка «три монеты», и это было ужасно унизительно для торгаша. Любое его появление на публике немедленно вызывала ехидные улыбки, хихиканье и даже хохот. К вечеру Лех, видимо, с горя хлебнувший лишнего, ввязался в драку с мастерами с соседней улицы, и угодил под раздачу – его задержали стражники. Получив за драку приличный штраф, наш конкурент ударился с горя в запой и на время исчез из виду.

Наконец-то у нас началась нормальная жизнь, подумалось мне с облегчением. Торговля налаживалась, и пора уже было подумывать о закупке сырья для производства новых товаров. Ларс покрутился в торговых рядах, поговорил с местными, и стало понятно, что приличные цены на сырье можно получить только в том случае, если ты состоишь в какой-нибудь гильдии ремесленников. Без этого ты просто торговый агент, так сказать. Просто продаешь товар, платишь с оборота налоги, а уж кто этот товар производит – дело десятое. А коль скоро хочешь товар производить – то тут уж будь любезен, пропишись – у кузнецов, у оружейников, или скажем, у ткачей или обувщиков – выбирай, но взносы в гильдию, хоть помри, а плати!

А если ещё учесть, что основная функция любой местной гильдии, это, выражаясь знакомыми понятиями, «регулирование конкуренции», путём поддержания определённого количества членов оной почтенной организации… И всем будет двадцать два раза пофиг, что и как я там кую. А уж если ещё и выше качеством…

Короче, так тут все и разбежались принимать меня в свои тесные ряды. Эдак, любой заезжий пройдоха сможет затесаться в ряды почтенных мастеров! Да и другие проблемы имелись – и были они куда как более основательными.