Алексей Лавров - Quantum compita

Казачата и близняшки, ошалело тараща глазёнки, сидели на канатах, ребята Вани Ножика нехотя поднимались с досок палубы.

– Быстро продрали глаза и на палубу, – даю команду и отдельно обращаюсь к заложницам, – касается всех! Девочки за мной, остальные, куда поставят.

Грустно бужу детскую свою сущность. – Пойдём, Захарушка, запишемся в пираты?

– А мы кто? – Зевнул пацан спросонья. – Такого в том городке начудили!

– Мы, Захар, просто уголовники. – Говорю наставительно. – В уголовники сами попадают, а в пираты надо записываться.

– Опять хохмишь? – Насторожился пацан.

– Да ты пойди, проверь! – Заверяю со всей убедительностью. – А я пока вздремну трохи.

– Ладно… – Только успел он мне сказать, как я провалился в сон.

По ощущениям, в ту же минуту зовёт. – Неждан, ну Неждан!

– А? Что случилось? – Не сразу включаюсь.

– Чего это они? – каким-то стеснительным тоном недоумевает Захарка.

Оцениваю «чего они» опять. Ну, ничего особенного, парень привлёк к себе внимание общественности. Одет по-пижонски в камзол на голое тело (великоват зараза), чистые, почти новые штаны (панталоны без резинок на дурацких шнурках), при шляпе, поясе и башмаках, но без носков, то есть чулок (вот гадство!). На поясе кортик, за поясом пистолет, следом семенят «грёзы подростка» в двух экземплярах. Неделя не прошла, как за борт выбросили, а мы тут, да ещё и с форсом. Встречные нарочито отворачиваются, отводят глаза, а за спиной обсуждение в разгаре:

– Гляди-ка, он живой!

– Кто?

– Да Дритст этот!

– Это который Конягу зарезал?

– Его ж за борт выбросили!

– Ага. Мне Бобби говорил, что видел его уже, только я не поверил.

– Одет, как не знаю, что сказать.

– И девчонок захватил и приволок не понять как!

– Пистоль у него и кортик!

– А у нас всё после дела отобрали!

– Отберёшь у него, как же!

– Джек отберёт!

– А он с Джеком корешится.

– Особенно после того, как его в трюме отпинали и Боб Маленький позорную кличку приклеил. Джек с засранцами не корешится!

– Он хоть и Дристун, но не засранец, и на Джека он срать хотел! Пацаны говорят…

– Что? Что говорят?

– Что он морскому дьяволу душу продал, вот что говорят! Ему даже акулы пофиг, и ему теперь, вообще, всё можно! Вообще всё-при-всё!!!

– А как продал-то?

– Его душу акулы забрали, ну, тогда ещё, первый раз, когда он к ним прыгнул…

– Не, когда его дохлого из трюма за ноги на палубу вытащили и за борт выбросили. Вот тогда его морская нечисть и вернула обратно.

– Его точно не просто так акулы больше не трогают! И он об этом сука знает, раз сам с ними купается. Про морского дьявола сомнительно, но с ним всяко нечисто.

«Системное сообщение.

Репутация вашего персонажа среди беглых каторжан улучшилась до уровня «зависть, неприязнь, суеверный страх».

Ну что сказать – начало хорошей репутации заложено, остаётся только укреплять и поддерживать.

Задушевно успокаиваю парня. – Это они так тобой восхищаются, ещё радуются за тебя. Хотя по ним незаметно, в душе точно радуются. Ты не стесняйся, привыкай, так отныне часто будет.

– Привыкать не буду, это вредно для самооценки. – Отвечает серьёзный такой юноша. – Стесняться тоже не буду, потому что глупо себя стесняться.

– Ну, Захарушка, вот молодец! – Я с него и вправду слегка тащусь. – Входи в роль крутого перца.

Захар пошёл наглее. Ему казалось, что свободнее, но для начала сойдёт. Вразвалочку, как специально для девчонок, (переигрывает же!) прямо сквозь толпу пацанов, (крутой, ведь) не торопясь фланирует на левый фланг намечающегося строя. По росту, ёпрст. Встали в строй, Захарка впереди, близняшки сзади с перепугу друг к дружке жмутся, пацаны на них задумчиво косятся. Мы оглядели толпу пацанов, заприметили руководство, стоим, ждём продолжение шоу.

Руда в роли шоумена сразу захватил внимание публики:

– Равняйсь! Смирно! Грёбаное стадо перепуганных баранов! Мистер Грегори, боцман Джэкоб, помогите этим павианам построиться!

Дядя Грегори с дядей Яшей пошли вдоль строя. Туда. Обратно. Снова туда. Помогали пацанам добрым матерным словом, линьком и тростью. Парни прониклись торжественностью момента и изобразили что-то вроде "смирно" и "молча".

– Банда беременных мартышек! – не унимается Джек. – Равняйсь… Смирно!

Парни аж взопрели от усердия. У каждого в глазах вопрос: "Чо те надо?" Джек выдерживает драматическую паузу…

– Вольно!

Это мальчишкам и вовсе не понятно! На головы можно встать? Хотя лучше с этим погодить и послушать дальше.