Владимир Порутчиков: Козетта

«Идеальный кандидат звучит у него как идеальный идиот», – почему-то подумалось Серафиму.

– Спасибо за честность, – сказал он с усмешкой.

– Не за что. Было бы неправильно вводить Вас в заблуждение относительно предстоящего задания. Итак, Вы согласны? Просто скажите «да» или « нет».

– Предложение действительно интересное, но… Но только где гарантия, что Вы меня не обманете и заплатите обещанные деньги. Вот даже имя свое Вы скрываете…

–Ах, да гарантии. Вот чек на 50 тысяч. – Агент достал из внутреннего кармана банковский чек. – Видите, он уже подписан… Мне осталось только вписать в него Ваше имя и все – Вы обладатель 50 тысяч. Чек Вы получите сразу же после возвращения… Возвращения из прошлого. Прямо в Сколково. И поверьте на слово, мы никогда не обманываем…

Неизвестно, подействовал ли на Серафима уверенный тон говорившего, или подсказало внутреннее чувство, что его действительно не обманывают, но бывший легионер вдруг успокоился.

– Хорошо, я согласен.

– Ну что ж, отлично. Тогда перейдем к деталям. – Агент заметно оживился.– Я не случайно назначил нашу встречу именно здесь, чтобы все показать, как говорится, на месте…. За прошедших двести с лишним лет, тут ничего практически не изменилось…

3

Самолет легко оторвался от земли, в несколько стремительных заходов, от которых закладывало уши, набрал высоту, и, наконец, достигнув ослепительного синего неба, лениво поплыл в сторону Москвы.

Аэропорт Шарль де Голь, а вместе с ним Париж остались где-то далеко внизу. Погасло табло "Пристегнуть ремни" и по салону прошла хорошенькая стюардесса со словно наклеенной улыбкой. «Она улыбается всем, нет – только тебе», – как пел когда-то Макаревич. Правда, он пел про девушку совсем другой профессии. Серафим попросил у стюардессы минеральной воды.

Сидя в кресле на высоте десяти тысяч метров, Серафим вдруг оказался во власти воспоминаний.

Почему-то сразу вспомнилась Наташка. Их последняя встреча. Он – еще пьяный от воздуха свободы дембель и она – его невеста, которая, как оказалось, уже как два месяца не его невеста, а чужая жена.

Обычная история: не дождалась. Бывает. Но Серафим никогда не думал, что эта история произойдет именно с ним.

Все случилось, как в плохом кино: позвонил в дверь любимой, любимая открыла, и мир, еще секунду назад сверкающий всеми красками радуги, вдруг померк и остановился…

Он тупо глядел то на ее испещренное веснушками лицо, то на лезущий на нос живот, и тщетно пытался сопоставить эту, стоящую перед ним беременную женщину и тот образ тонкостанной девчонки, что два года назад провожала его в армию. Но не получалось.

– Серафим, – прошептала Наташка и в глазах ее проскользнуло что-то до боли родное. Забывшись, он схватил девушку за плечи, потянул к себе. Но между ними в прямом смысле встал ее живот.

– Ты бы хоть написала, – пробормотал, помнится, он.

– Мама… Твоя мама просила не писать. Боялась, что ты с собой что-нибудь сделаешь, – растерянно пролепетала она.

Серафиму захотелось по-волчьи взвыть, но он только катал по скулам желваки и все глядел на этот живот. Она что-то еще говорила, но он уже не слышал ее слов, а потом развернулся и пошел прочь…

Через несколько месяцев вместе с приятелем Серафим отправился на заработки во Францию. Турфирма, через которую они выезжали, сулила золотые горы: по тысяче долларов в месяц. В родном Колотозино таких денег и за полгода не заработать.

– Ничего, полгода поработаю и вернусь. С хорошими деньгами. Вот тогда и заживем, – говорил Серафим плачущей матери. – Да и вообще… Развеяться мне бы надо. А то… Наташка никак из головы не идет.

По приезду во Францию у них сразу же забрали паспорта, якобы для регистрации. Работали на стройке в бригаде таких же гастарбайтеров. Хозяин, улыбчивый бретонец, обеспечивал их едой и сигаретами. Но обещанных денег они так и не получили. Ни через месяц, ни через три. Когда Серафим и его товарищи по бригаде напомнили хозяину про зарплату, улыбчивый бретонец вмиг перестал улыбаться и вызвал полицию. Серафиму с приятелем удалось бежать. Без паспортов они помыкались пару дней, а на третий – приятель, как ни уговаривал его Серафим, пошел сдаваться в полицию.

Серафим продержался еще неделю, благо было лето. Ночевал под мостами, мылся в реке. Здорово помогла местная русская община с их бесплатными обедами при одном из православных храмов. И все это время он тщетно пытался найти работу. Уж очень не хотелось возвращаться домой побитой собакой. Но никто не хотел связываться с нелегалом, да еще без паспорта. Серафим уже почти отчаялся, когда очередной несостоявшийся работодатель (как оказалось русский) не посоветовал завербоваться во Французский легион.