Илья Арсёнов: Сен. Книга пятая. Взросление Сена

В итоге, Эльдара я незаметно пристроил в один «независимый слепой» трастовый фонд. Независимый и слепой в кавычках. Так как деньгами и ресурсами фонд оперировал в основном моими, а его управляющие прочно сидели на игле компромата и негласно держали меня в курсе всего происходящего. Поэтому они с радостью приняли к себе ещё одного финансового аналитика, который, надо отдать должное, честно удалённо работал. Естественно, подобные взаимоотношения между госслужащим и трастовым фондом попадали под добрый десяток законов УК РИ, но доверять деньги каким-то проходимцам и не иметь над ними контроля было выше моих сил.

Сейчас мне кажется, что Эльдар никакой не аутист, а ещё одна разновидность жнеца. Просто повёрнутый на другой сфере и не опасный для окружающих. И его труды могли бы многое изменить, вот только делиться ни с кем я им не собирался! К тому же в связи с тем, что последние три года я провёл в болезном бреду, надо навёрстывать упущенное время в Империи! А значит, такие люди мне самому нужны.

– Ты же понимаешь, что рано или поздно к тебе придут с этими вопросами! – люблю Виктора, но он иногда становится слишком назойливым.

– Кто? – деланно удивился я.

– Министерство финансов, налоговики, финмониторинг. Что ты им скажешь?

– На хрен – это тут недалеко. Буквально за углом.

– Ты же помнишь о том, что ты нарушил кучу законов, в том числе из уголовного кодекса? – аккуратно спросил Михаил.

– Ботан, тебе-то какое дело? – резко спросил я. – Или ты хочешь попробовать с меня спросить?

– Сен! – примирительно выставил руки друг. – Ты наш друг, и мы о тебе волнуемся! А зная твою иногда излишнюю резкость… Вот придут к тебе следователи и начнут задавать такие неудобные вопросы. Ты их пошлёшь?

– Конечно, – пожал плечами я.

– Перед законами все равны, – мои друзья недовольно покачали головами, – а ты пойдёшь по статье. И императору придётся вмешиваться в ситуацию…

– Конечно, придётся… – усмехнулся я, – вот только вы ситуацию в корне неверно рассматриваете, по статье я не пойду…

– То есть? – удивились друзья.

– Не понимаете? Я спас Крыло Исследований и Инноваций. Не сделай я того, что сделал, то Крыла не стало бы. Так?

– Так, – аккуратно согласился Михаил.

– Крыло Исследований и Инноваций официально входит в стратегическое кольцо, созидающее Империю. Так?

– Так…

– А конституция начинается словами…

– «Империя превыше всего…» – проговорил Виктор, – но это же просто фигура речи.

– Это первые слова конституции! – усмехнулся я. – Они перекроют любой закон и указ! К тому же… есть чрезвычайное распоряжение императора о «Незыблемости Империи и Великой Индульгенции», в котором говорится о том, что человек, принёсший неоспоримую пользу для стабильности и процветания Империи, получает индульгенцию на любые нарушения, которые потребовались для этого!

– Что-то не помню я такого закона…

– Это не закон, а чрезвычайный ордонанс, следовательно, он стоит выше любого закона, кроме конституции.

– Тем более… Дмитрий Третий никогда не принимал ордонансов, более того чрезвычайных, их принимали в смутные, тяжёлые времена.

– Зато его предок, Максимилиан Кровавый напринимал их целую кучу, а этот ордонанс ещё не отменили, – я усмехнулся, – поэтому у меня на руках великое прощение. И следователи пойдут туда, куда им скажут.

–Хм…

– Дорогие мои… не надо за меня волноваться. Тут всё настолько железно, что никто не подкопается. Ещё с десяток прецедентов накопать можно.

Мои друзья растеряно переглянулись.

– Ребят, у меня действительно всё схвачено. Так что предлагаю вернуться в более конструктивное русло!

– Как скажешь, – пожал плечами Виктор.

– У меня остался самый главный вопрос, – дождавшись внимания Михаила и Виктора, я продолжил, – что со мной случилось? Какой диагноз? Почему меня так долго продержали в реаниматоре?

– Прости, брат, – произнёс Виктор, разведя руками, – но ты больше не являешься главой Крыла Исследований и Инноваций.

– И, как следствие, у меня нет доступа к истории своей болезни из-за долбанной секретности.

Глава ИСБ виновато покачал головой.

– Один вопрос: секретность именно в моём диагнозе, истории болезни, или в чём-то другом, смежном?

Виктор и Михаил переглянулись, видимо на их репетиции нашей встречи данного вопроса не имелось.

– Парни! Вопрос абсолютно нейтральный! Тут нет никакого преступления! – естественно, друзья не поверили в мои слова, но Виктор всё же ответил: