Владимир Поселягин - Егерь

После того как Востриков упал и к нему рвануло несколько теней, я подобрал гильзы, пробежал в первую квартиру и через пролом в полу спрыгнул в подвал. В здании уже были сотрудники конторы, я слышал шум их шагов, но успел первым. Я немного запаздывал по сравнению с планом, поэтому, посыпая порошком свои следы, пробежал по заваленному хламом подвалу заброшенного дома в угол и там по деревянной лестнице, которую заранее лично сюда принёс, спустился в катакомбы.

Когда я слезал в пролом, на груду кирпичей спрыгнул один из оперов и осветил подвал, но я уже успел нырнуть вниз и осторожно убрать лестницу. Саму лестницу я понёс в руке, она ещё была нужна. Собаки след вряд ли возьмут, как и я, Востриков был хорошо обрызган одеколоном, что отбивало запах тела, ну а дальше понятно. Вот он лежит, убитый. Те двое, что ноги повредили, видели, что я сначала метнулся к машине, они же сами выстрелами, чтобы пули легли рядом, загнали меня в подъезд. Проверят машину и найдут мой маскарадный костюм, везде отпечатки Соколова: на документах, в машине, – затребуют дела из милиции, сравнят и поймут, что убили всё же Соколова. Грим на его уничтоженном лице найти не проблема, та же одежда, поддельные документы, оружие, в подвале папка с личным делом догорает. В общем, решат, что Соколов рискнул и проиграл. Всё на этом, останется засвидетельствовать смерть и убрать меня из розыскных листов. Когда удалят клей с подушечек пальцев и проверят отпечатки, то только утвердятся в мысли, что погиб действительно Соколов. В общем, всё, как я планировал, так и сделал, осталось дождаться результатов работы конторы, отдыхая в Союзе под видом иностранного туриста.

Добравшись до другого пролома – сорок минут шёл, причём частью бегом, – даже стал на минуту опережать график. Посматривал на ходу на часы, так что знал, что успеваю. Поставив лестницу, которую тоже посыпал порошком, чтобы отбить нюх у собак, поспешил дальше. Заранее угнанная машина стояла там, где я её и оставил. Забравшись в неё, завёл и поехал на съёмную комнату. Там, стараясь ходить тихо, чтобы не разбудить жильцов, сменил личность на брокера, после чего прибрал, покинул помещение и, поймав на улице такси – редкость, но они ездили по ночам, – доехал до гостиницы. Всё. Всё, что хотел, я сделал, осталось дождаться срока окончания отпуска и покинуть Союз. Как я уже говорил, билеты у меня заранее были куплены. Ну да, ещё прибраться после себя осталось. Сегодня я никак не успевал, поэтому решил заняться этим на следующий день. И на даче уберусь, ну и на съёмной квартире. Нечего оставлять такие улики, а то мало ли что.

За следующие два дня я успел проделать много работы, где под личностью Вострикова, а где используя другие, левые. Слежки я за собой больше не обнаружил, того шпына не встречал, поэтому работал спокойно. Всё убрал, большую часть вещей утопил, часть перевёл в драгоценности через криминал, решив вывезти через границу. Чего имущество хорошее терять? Да, знаю, что жадность людей губит, но тут больше был расчёт. Более того, я в одном заброшенном здании бывшей больницы на окраине города сделал лёжку, как будто жил тут, пока находился в Москве. Рано или поздно её обнаружат, тем более там пистолет под матрасом лежит с отпечатками Вострикова, теперь уже Соколова, и несколько пустых бланков советских паспортов. Мальчишки найдут и сообщат куда нужно. В большинстве они тут ответственные. Так вот, среди вещей было моё недописанное слезливое письмо родителям. Мол, я пытался на катере перебраться в Турцию, хлипкая посудина просто не выдержала волнения. Спасти дочек не удалось. Из команды и пассажиров до берега добрались только я и мальчишка, сын греческого рыбака, что польстился на деньгу и согласился переправить нас ночью через границу. Легенда хлипкая, конечно, но я надеялся, что пройдёт. Дочек и семью брата ведь искать могут, а так есть причина прекратить их поиски. Они же куда-то делись, да и жил я где-то чуть меньше года. Это место тоже надо найти, а по письму будет ясно, что никого искать не нужно.

После этого я избавился от личности Вострикова. Нет, не убил его, а то какой-нибудь дотошный следователь может связать, а просто отправил в длительную командировку за Урал. Я уволился из института, где он работал, причина: не хочу находиться в Москве, где умерла любимая мама, – решил к геологам податься. Завербовался в соответствующую организацию, даже специально всё купил для того, чтобы жить под открытым небом, палатку на новой работе выдали, сел на поезд и укатил. Ну а то, что сошёл на следующей станции, а вернувшись, снова стал тем брокером, мало кого должно волновать. Никто и не знал. Да, я это всё провернул за два дня, но так ведь уже всё рассчитано было, да и подготовлено тоже.