Николай Побережник - Гнев изгнанников

– Обратно! К лесу!

– Позор на весь род! – суча ногами и колотя меня по спине, кричала Дарина. – Нужно принять бой!

– Если мы сейчас умрем, позора не меньше, да и проку немного! – рыкнул я на нее. – Мы тут как на ладони!

Дарину не слушал, было лишь желание найти укрытие, связать ее там, оставить и вернуться.

Я вскочил на ноги и, схватив Дарину за ворот кафтана, как нашкодившего котенка, поволок ее к ближайшим деревьям. Ощущение опасности заставило меня резко повернуть голову и увидеть, как от сарая два наемника спешат нам наперерез.

– К лодке! – зло зашипел я и толкнул Дарину вперед. – Прошу тебя, беги к лодке, уплывай и жди меня в шалаше у колодца на нашей заимке!

В лунном свете было видно, как блестели ее глаза, наполняясь слезами, время растянулось. Дарина кончиками пальцев коснулась моего лба, провела рукой по лицу. Затем резко развернулась и побежала к протоке. Время вновь ускорилось, я заметил, что у одного из наемников, что бежит в мою сторону, в руках сеть…

– Спайдермен хренов! – сказал я, смещаясь к лесу и занимая позицию между убегающей Дариной и этими двумя. Было видно, как «тевтонцы» тоже медленно приближаются, за ними еще трое наемников с зажженными факелами в руках и… ну да, Хранитель, должно быть тот самый…

Тот, что был с сетью, уже почти добежал до меня и остановился в пяти шагах, широко размахнувшись для броска, совершить которого я ему не дал, удачно метнув выхваченный из-за пояса топорик. До второго я сам сократил дистанцию, подавшись вперед, опустился на колено с длинным выпадом и ткнул того мечом в живот.

– Ну-ка отдай, – вернув меч в ножны, я наступил ногой на корчащегося на траве несостоявшегося рыболова и с хрустом вытащил топорик у него из груди.

«Надо еще потянуть время, дать Дарине уплыть дальше», – подумал я и, достав ТОЗ, снова попробовал дернуть затвор – никак. В отчаянье я стал бить по рычагу затвора обухом топорика, и получилось! Гильза с раздутым донцем упала в траву, я дослал патрон и, сменив опустевший магазин, прицелился, подняв оружие.

– Прячьтесь! – крикнул Хранитель, увидев мои манипуляции, и сам стал прятаться за широкой спиной наемника, понимая, что я держу в руках.

Но «тевтонцы» не понимали, трое из них ускорили шаг, и идущий самым первым громко сказал:

– Сдавайся!

– Сейчас, разбежался! – ответил я и нажал на спуск.

Пролетев не более десяти метров, пуля, пробив кирасу и при этом сильно деформировавшись, буквально взорвала грудь иноземца, и тот упал замертво. Все замерли, и те, кто шел на меня, и еще трое, что вышли из-за бани с луками в руках. А я стал смещаться к хозяйственным постройкам, за которыми были мостки, а затем побежал, быстро и не оглядываясь. Вскочив в одну из двух лодок Ласа, по дну второй я несколько раз ударил топориком, схватился за весло и с силой оттолкнулся от мостков. Парой гребков я задал направление, снова взялся за оружие и, целясь в Хранителя, выстрелил. Однако тот прятался за спины людей, одному из которых и прилетело. Преследовать перестали, явно испугавшись оружия, извергающего пламя и грохот и убивающего на расстоянии.

С тяжелым сердцем я оглядывался на поднимающийся дым со стороны заимки Ласа, мне было хорошо слышно, как трещат бревна горящих строений, крики несчастных, погибающих в огне, и видно алое зарево над рощей. Я буквально ощущал их боль, казалось, кровь в моих венах вот-вот закипит от злости. Одновременно со злобой хотелось рыдать и выть от обиды, от чувства вины, но лишь зуд в переносице и горящее лицо стали альтернативой слезам.

Относительно скоро, примерно через час, я был у устья протоки, за сотню метров до озера, прижал лодку к камышу, выбрался на берег и осмотрелся поверх сухого кустарника. То ли от стресса и напряжения, то ли действительно с каждым своим проявлением способности хорошо видеть в темноте, хорошо различать далекие звуки и, самое главное, чувствовать опасность заставили меня присесть на корточки. По спине пробежали мурашки, но это не было вызвано испугом, скорее это неприятие моим изменяющимся организмом того, что происходит вокруг меня. Протока была перекрыта несколькими длинными жердями, в ямке на берегу горел костер, и четверо наемников, соревнуясь в остроумии, стояли рядом со связанной по рукам и ногам Дариной, которая, словно мешок, была заброшена на седло одной из лошадей. Еще двое копошились в лодке, перебирая и прицениваясь к нашему добру. Я подался вперед, аккуратно ступая и стараясь не шуметь, шаг за шагом, в холодной темноте и стелящемся от озера тумане подобрался почти вплотную, и лишь клинок моего меча предательски блеснул в свете появившейся из-за облака луны.