– Как прикажете, моя императрица, – Стак поклонился немного ниже, чем обычно, для того чтобы его глаза, наполнившиеся злобой, нельзя было разглядеть, – разрешите отбыть в форт?
– Да, депешу коменданту форта я сейчас напишу и отправлю с посыльным. И вот еще что, как только при будете в лагерь, отправьте в Городище тысячу бесполезных, по вашим словам, тяжелых всадников, я найду им применение в княжестве!
Хартские земли. Неподалеку от Кузнечного каменка
– Гляди, лучше гляди, посланник с севера! – Тарин сжимал в кулаке огниво.
Была глубокая ночь, и несмотря на то что лето вступило в свои права, те, кто замер в камыше по колено в воде, уже порядком замерзли.
– Двое, – лаконично ответил Кессар.
– А они того, сами-то нас не видят?
– Не будешь высовывать голову над камышом и подпрыгивать от нетерпения – не увидят.
Кессар, еще трое его людей и Тарин с тремя сотнями хартских стрелков и тысячей пеших рубак в резерве еще с вечера устроили засаду у тракта вдоль протоки. Выживший в одном из бесполезных штурмов острога, обороной которого руководил сам воевода Тарин, иноземный всадник рассказал, что наместник Стак привел в полевой лагерь из Городища большой отряд пехотинцев, с которым надеется обойти остроги и осадить Кузнечный. Воеводой было принято решение устроить засаду, оставив в остроге только дюжину ополченцев, что не покидали стен и создавали видимость несения службы. На самом деле это была чистой воды авантюра – такого мнения придерживался Кессар, но повеление Бэли помогать во всем воеводе Тарину сковывало язык, а сказать было что.
Наконец двое лазутчиков, за которыми наблюдал Кессар и его люди, вывели из зарослей лошадей, уселись верхом, еще раз осмотрели узкую полоску нетопких мест вдоль тракта и прорысили к роще у моста. Еще час ожидания, и, кроме того что Кессар увидел вышедшую от рощи колонну пеших воинов, Тарин их услышал. Да и невозможно не услышать тысячи ступающих по земле ног в ночной тишине, даже на расстоянии полета арбалетного болта.
– Ну? – Тарин поднес огниво к лампаде.
– Рано! – тихо и спокойно ответил Кессар. – Еще не все вышли из рощи.
Тарин засопел, вытащил из-за пояса боевой топор и пару раз шлепнул обухом себе по ладони.
– Не торопись умереть… – заметил Кессар. – В роще твоим воинам не совладать с ними, посему надо ждать, пока все выйдут на тракт меж топями.
– Этот попадет? – не желая спокойно ожидать начала боя, Тарин снова пихнул в бок Кессара и показал на северянина с длинным луком в руке.
В ответ Кессар лишь кивнул, а потом поднял руку:
– Все, теперь пора!
Тарин чиркнул по обуху топора огнивом у лампадки и зажег ее, стрелок «лесных теней» тут же запалил от лампадки стрелу и выстрелил в сторону тракта, где на одиноко стоящем дереве был подвешен большой бурдюк с лампадным маслом.
– Назад! – громко сказал Тарин, запаливая лампадкой камыш.
Протока была неглубокой. После того как вспыхнул и начал разгораться камыш, Тарин с Кессаром вброд пересекли протоку и скрылись в стене кустарника на другом берегу. Практически залпом ударили хартские стрелки, как только огонь на тракте и в камыше позволил видеть силуэты. В небо то и дело взмывали зажженные стрелы, которые, подлетая к тракту, поджигали прошлогодний сушняк. Сквозь гомон суматохи, что возник на тракте, было слышно, как сотники хартских стрелков выкрикивают команды:
– …взводи! Стрелу готовь! Целься! Бей! – монотонно, словно считалочка.
Немного времени прошло, как командующий иноземцами, что ехал позади пехотинцев в сопровождении отряда всадников, сообразил, что происходит, и начал отдавать команды. Иноземцы, ощетинившись пиками и заградившись щитами, остановились на дороге, всадники с командующим стали отходить к роще. Кессар жестом показал на это своему лучнику, и тот, запалив стрелу от лампадки, что все еще держал Тарин, выстрелил в еще один бурдюк, что был привязан на дереве у кромки рощи. Стрела с гулом полетела, а Кессар тут же громко крикнул:
– Вниз!
Со стороны тракта лучники иноземцев стали огрызаться, и достаточно успешно – с позиций хартских стрелков доносились вскрики раненых, а меж сапог Тарина в землю ткнулась длинная стрела. Пригнувшись, Тарин снял с пояса рог, протрубил в него и, перехватив боевой топор, сказал:
– Пойдем, посланник с севера, покажешь ратную выучку свою…
Дружина Тарина, что укрывалась в глубине рощи, ударила в тыл иноземцам, смешавшись с противником. Рубка была такая, что раскаленные осколки стали летели в лицо, впиваясь в кожу. Лишь отблески доспехов в ночи помогали дружинникам отличать своих от врагов. Тарин, Кессар с его людьми и полста дружинников из охранения воеводы вклинились во фланг иноземцам, острым ножом разделив строй иноземцев и внеся смятение в их ряды. Это не первая ночная битва Тарина и его дружины, но тут было туго, воины, с которыми пришлось сойтись на этой ночной дороге, были одними из лучших в империи Каменных башен, бились они умело и отчаянно, и лишь внезапность и верно выбранное направление атаки положительно решили исход засады. А когда забрезжил рассвет, то немногие выжившие дружинники во главе с Тарином собрались на дороге, заваленной телами, но задача была выполнена, и еще одна попытка иноземцев пройти к Кузнечному провалилась. Провалилась благодаря Кессару и его людям, двое из которых пали этой ночью.
Читать дальше