Константин Калбазов - Несгибаемый

Бах! Шапка слетела на снег, и Петр четко уловил волну, пробежавшую по волосам. Правда, голову не задело. Разве что сразу стало холодно. Пусть и теплый день, но это относительно, мороз все одно присутствует. А тут еще оказалось, что он изрядно вспотел, пока бегал, ну и от волнения.

Пока в сознании пролетают мысли о морозе, простуде и, ну его к нехорошей маме, менингите, тело и руки сами делают то, что нужно. Не отрывая приклада от плеча, доворот вправо, откуда и прилетела пуля. Вон она, позиция стрелка, подсвеченная облачком от сгоревшего дымного пороха. А вот стрелка увидеть Петр не смог. Тот уже укрылся. Значит, сменил-таки позицию, урод.

Ну и что с ним делать? Откуда он вылезет в следующий раз? Попробовать самому сменить позицию? Холодно. Подобрал шапку и, не отряхивая от налипшего снега, нахлобучил на голову. И тут же почувствовал, как по волосам растекается талый снег. Вроде холодного душа получается.

Ага. Вот только решения нет. И никакой это не душ, а скорее ушат холодной воды. Потому что Петр вдруг четко осознал, что ему не переиграть этого бандита. Единственный его успех был обусловлен тем, что он оказался в неожиданном для нападавших месте. Даже если к нему не придет подмога, этот гад разберется с Петром.

Есть лишь одна возможность уцелеть. Бежать. Быстро. Без оглядки. И именно об этом говорил Завьялов. Но этот шанс упущен. Вот если бы деревья росли погуще… Н-да. Тогда бы и Петр не смог ранить того бедолагу. Хотя… Какой он, к ляду, бедолага. Тварь он подзаборная!

Вспомнил про купца. И тут же выстрелил в белый свет как в копейку. Выстрел винчестера легко отличить. Пусть знает, что ничего еще не кончилось. Странное дело, на что Петр надеется? Еще и купцу дарит надежду. А ведь тому и впрямь лучше бы не попадаться живым в руки разбойников. Хорошо как просто убьют, но ведь могут и начать злость вымещать.

Плевать. Они пока еще живы. Петр даже сплюнул, заталкивая в приемное окошко недостающие патроны. Пусть он сегодня умрет. Но ползать на карачках перед этими мерзавцами и вымаливать пощаду не станет. И раз уж ему не переиграть неизвестного, значит, по факту Петр уже труп. Пока еще дышащий, с горячей кровью и бьющимся сердцем, но труп. И рассчитывать он может только на слепую удачу. Ну а этой капризной девке плевать, что ты меж тем делаешь, пытаешься изображать из себя Чингачгука, ни разу не являясь им, или ведешь себя как полный придурок. Как там говорил Жеглов? Кому повезет, у того и петух снесет.

Руководствуясь именно этим, Петр вдруг поднялся во весь рост и, убедившись, что лыжи закреплены достаточно надежно, покатил вниз по склону. Лыжник он, конечно, еще тот, к тому же вместо лыжных палок у него винчестер. Но и выхода другого попросту нет. Странно. А ему казалось, что подбитые лосиной кожей лыжи не способны так разгоняться. Или это из-за страха так мелькают деревья?

Бах! Фью! Петр заметил, откуда был сделан выстрел, и с ходу послал туда две пули, заодно закладывая небольшой вираж. Отчаяние придало ему не только решимости, но еще и небывалого везения. Если бы Петр мог осознать происходящее, то сильно удивился бы тому, насколько ловко он катит с горы, лавируя между торчащими из снега валунами, стволами деревьев, кустами и сушняком. Да еще при этом умудряется стрелять. И плевать, что мимо цели.

В следующий раз Петр выстрелил, когда до противника было не больше тридцати метров. Тот как раз перезарядился и высунулся из-за валуна для очередного выстрела. Менять позицию уже не стал. Да и глупо было бы, коль скоро клиент ринулся в безумную атаку.

Пуля Петра, как видно, прошла в опасной близости от нападавшего. Или же его напугал сам выстрел чуть ли не под носом. Потому что в последний момент он дернулся, промахнувшись даже с такого мизерного расстояния. А вот перезарядиться времени не было уже ни у бандита, ни у сумасшедшего лыжника. Их разделяли буквально доли секунды.

– Н-на!

Петр попытался нанести сокрушительный удар прикладом винчестера, однако бандит оказался достаточно ловким, чтобы отбить нападение своей винтовкой. Правда, помогло это ему мало. Петр с внутренним ликованием навалился всей массой своего тела на уступающего в сложении инородца, лицо которого он все же рассмотрел.

Нет, все понятно, дитя природы, здоровый образ жизни, экологически чистые продукты, закаленный суровыми условиями организм. Но, как ни крути, а Петр тяжелее его более чем на двадцать килограммов и никогда не жаловался на слабосилие. Плюс трудное детство и отдушина в виде детдомовского подвала, где парни учились драться.