Константин Калбазов - Кукловод. Капер

В город они с Дараком возвращались вдвоем. И на этот раз погонять мулов они не собирались. Нужно было обдумать новые сведения. Что касается отражения нападения, тут все уже давно продумано и расписано. Каждый знает, куда ему идти и что делать. Вопросы вызывал шпион, которого, без сомнения, подослал сюда старый «друг» графа.

– Как считаешь, сколько шпионов к нам забросил виконт? – поинтересовался Патрик.

– Даже не знаю. За эти две ходки мы вывезли около двух сотен человек. И сколько среди них шпионов, совершенно непонятно. Отбросить можно только четыре десятка детей. Никто, по здравом размышлении, не станет связываться с ними. Но все равно остается изрядно.

– На чем он мог подцепить лазутчика?

– На чем угодно. На деньгах, на обещании разыскать семью и устройстве их будущего, на страхе, если удалось захватить кого-то близкого. А главное, у нас осталось трое суток, ну, в лучшем случае, четверо. Я не успею проверить всех.

– Но неужели никто у тебя не вызывает подозрения?

– До этого нет. А теперь даже не знаю. Предателем может оказаться любой.

– Н-да-а, не было печали. Давай рассуждать логически. Итак, что может передать врагу шпион? – И сам же ответил: – Достоверные сведения. Это серьезно. Но некритично. Потому что теперь он ничего не сумеет передать. Знание виконта о количестве у нас артиллерии и численном составе ополчения, а также о степени их подготовленности, по большому счету, ему ничего не дает. Все равно придется атаковать. Не с моря, так с суши. Наши береговые батареи способны обеспечить круговой обстрел, при этом вести даже навесной огонь. И благодаря фугасным снарядам он окажется достаточно эффективным. Словом, информация ему мало чем поможет.

– А диверсия?

– Во-от, Дарак. Диверсия. И самым перспективным объектом для нее являются пороховые погреба фортов. Взорви любой из них, и в нашей обороне образуется такая брешь, что нам ее уже не заделать. Противник ворвется в город, и дело дойдет до свалки. А тогда уж я не поручусь, что мы сумеем выстоять. Боевого опыта у наших ополченцев никакого, а пираты прошли хорошую закалку.

– Согласен. Но что нам это дает?

– Кое-что дает, дружище. Для того, чтобы совершить диверсию, нужно как минимум быть знакомым с взрывным делом и порохом в частности. Вспомни, как наши ополченцы поначалу обращались с картузами, наполненными порохом и патронами? А как эти парни обращаются с пушками и мушкетами теперь?

– Он должен быть подготовленным.

– Вот именно, Дарак. Вот именно. И он не сможет скрыть того, что умеет обращаться с оружием. Это просто нереально. Так что вычислить его не составит труда. К тому же, скорее всего, он должен был появиться на чужой плантации незадолго до побега.

– Ну, допустим, я такого вычислю. Но если он не один? Если у него есть сообщники из числа тех, кого подобным образом не вычислить?

– Правильно мыслишь. Именно поэтому всех беглецов из двух последних групп мы сведем в одну роту и поставим на участок подальше от пороховых погребов. Не могут же они все быть предателями. Виконт разорится, нанимая столько народу. А значит, даже предателям придется драться с врагами. Выхода у них иного не будет. Ч-черт, даже думать не хочется, что могло бы случиться, если бы не столкнулись интересы двух противоборствующих группировок работорговцев.

– Да уж. Нам тогда точно мало не показалось бы.

– Угу. Зато сейчас открываются весьма неплохие перспективы.

– И какие именно?

– А такие. У нас есть покровители как при испанском дворе, так и в английском парламенте. И при таких раскладах шансы выйти в этом деле победителями значительно возрастают. Вспомни Тобаго, где никто не может закрепиться уже больше сорока лет. Да и на Вьекесе мы не первые колонисты. Пытались тут обустроиться и англичане, и голландцы, и испанцы, и всякий раз были биты соперниками или пиратами.

– А если английский король все же решит покарать нас?

– Ну вот, ты даже не сомневаешься в том, что нам удастся отбиться. И это радует. А что до Карла, то тут можешь не волноваться. Он столь яростно рубится с голландцами, что ему сейчас не до нас. Та же история и с Францией, вступившей в войну. Нас вообще никто не трогал бы, если бы не лица, заинтересованные в ирландских рабах. Так что время для того, чтобы встать на ноги и окрепнуть, у нас подвернулось просто исключительное.

Первое, что сделал Патрик по возвращении в город, это созвал совет в своей резиденции, расположившейся в соседнем с его домом здании. Вообще-то это было нетипичным. Обычно губернаторы или иные начальствующие личности проживали прямо в резиденции. Однако новоявленный граф Вьекес не желал, чтобы его дом превращался в проходной двор.