Александр Романов - Пока бог спит

Олег опустил бинокль: смотреть стало не на что.

– Ну, что скажете? – спросил Ермаков, отрываясь от экрана.

– Там, в холмах, есть еще люди, – сообщил Энгар. – Они ждут чего-то. Магов нет ни одного. Похоже, их здесь действительно нет – кроме того, который находится где-то в Городе. Чем такое объясняется, сказать не могу: с магией здесь все в порядке.

– Это мы запишем пока в непонятное, – сказал Ермаков. – Что еще?

– Варвары на роверах, – сказал Локтев грустно. – О-хо-хо…

Больше он ничего не добавил, и никто не стал уточнять, что он имел в виду.

– Энгар, – спросил Олег. – Что ты там говорил, что эти – в капюшонах – не люди?

Маг пожал плечом.

– Не люди. У них аура нечеловеческая. Но разумные они – вполне.

– Может, это умордия? – спросил Олег.

– Нет. Умордий из людей делали. А эти… Я не специалист в зоологии. Но точно – животные. Измененные. Похоже, кто-то экспериментировал с искусственным разумом.

– Здесь? Энгар подумал.

– Не знаю. Но здесь – вряд ли. Тут нужен маг уровня Великого. Да и не создашь так быстро разум на пустом месте. А в Городе, насколько я помню, никто таких работ не вел.

– Почему?

Это встрял, не удержавшись, Санчес. Его студенческое прошлое давало себя знать. Сколько ни старался Олег привить ему хоть какое-то понятие о дисциплине, Санчес продолжал оставаться все тем же, кем был в момент переноса на Пангу – студентом Сорбонны из 1968 года. То есть, вдвойне разгильдяем. На общее счастье, разгильдяйство Санчеса проявлялось в «мягкой» форме интеллигентской расхлябанности, не доставляя никому больших хлопот. Но армейская карьера ему, пожалуй, не светила. Санчес ходил в вольноопределяющихся второй год, и повышения ему не предвиделось.

– В Лабораториуме глупостями не занимались, – ответил Санчесу Ермаков.

Санчес недоуменно посмотрел на него.

– Почему – глупостями?

– А как это еще назвать? – спросил в ответ Ермаков. – Вон он – искусственный разум, – он кивнул в сторону побоища. – Кому он нужен? Что с ним делать? Вам своих проблем недостаточно? Чистая вивисекция и ничего более.

– Искусственный разум на Панге создавали неоднократно, – добавил Локтев. – Те же эльфы, гномы и умордия – это ведь не просто существа с иной физиологией. У них и сознание другое. Но это наиболее известные и удачные, если так можно сказать, попытки. Да и то, гномы практически совсем исчезли на данный момент… Были и другие. Сатиры, например. Кентавры… Были даже люди-птицы. Все вымерли. Эльфы и умордия сумели сорганизоваться в какие-то сообщества, как-то выжить. Людей они к себе не пускают. И люди их не жалуют. А поскольку никаких принципиальных преимуществ у этих рас перед человеком нет – нет и никакой перспективы для развития. Разве что все человечество вымрет от какой-нибудь ураганной пандемии. Что в принципе неосуществимо. Были еще попытки создать совсем уж альтернативные разумные виды. Делали даже неорганических големов – вы наверняка встречали про них упоминания в старых хрониках. Толку от этого не вышло никакого.

– Но… почему? – в третий раз повторил Санчес. Вид у него при этом был совершенно обиженный.

Ермаков и Локтев посмотрели друг на друга и синхронно пожали плечами.

– Ты просишь ответа на вопрос, Диего, – сказал Энгар неожиданно торжественным тоном, – над которым бьется вся научная мысль Панги. Никто не знает, зачем нужно создавать искусственный разум, во всем подобный нашему, хотя создать его нетрудно. Поэтому всерьез этим давно никто уже не занимается, кроме сумасшедших и неудачников. Возможно, это – результаты такой попытки.

Энгар замолчал и перевел взгляд в сторону холмов. Санчес, впечатленный масштабностью своего вопроса, ничего не сказал больше и посмотрел туда же.

Побоище уже закончилось. Пыль оседала на землю. Вокруг покосившейся фермы валялись тела в капюшонах – значительно меньше, чем следовало ожидать. Пара десятков победителей расхаживали вокруг, зачем-то грузя трупы в балахонах на роверы. Возможно, это были еще живые. Куда делись остальные, было непонятно.

Олег, намереваясь заговорить, открыл рот, но тут начался второй акт развернувшейся перед ними пьесы.

В холмах пропела труба. И тут же на сцене объявились новые действующие лица. Такие же байкеры (как их Олег для себя окрестил) на роверах вылетели из холмов, на ходу разворачиваясь в лаву и, дав залп из арбалетов, обрушились на не ожидавших атаки победителей, мгновенно превратившихся в жертвы.