Владимир Свержин - Личный враг императора

– Ты говорил, их около пятидесяти, а я тут вижу не больше двадцати.

– Да кто ж знает, – пожал плечами Чуев. – Может, иные ранены были, так их перебили, а может, в иное место увели, почем знать?

– Да уж, положение не простое. – Я повернулся к Ротбауэру: – А ну-ка, Маркетти ко мне.

Гастоне Маркетти, в недавнем прошлом солдат корпуса Богарне, горячий и резвый, как большинство его соотечественников, приблизился, едва отзвучали слова команды.

– Я здесь, мой принц.

– Нужна повозка с провизией.

– Опять пушка?

– Нет, на этот раз только провизия. Твой мундир цел?

– Так точно, как и приказано.

– Вот и отлично. Переодевайся и доставь сюда мундир лейтенанта Буланже.

Маркетти окинул меня оценивающим взглядом.

– Осмелюсь сказать, мой принц, он на вас тесноват.

– Согласен. Но другого сейчас нет. Главное, тебе в нужный момент узнать меня.

– Как прикажете, мой принц.

Я повернулся к ротмистру:

– А теперь вы, Алексей Платонович…

Выслушав мой план, ротмистр нахмурился и покачал головой:

– А ежели сорвется? Ведь, как ни крути, чистейшей воды авантюра.

– Вынужден с вами согласиться, – кивнул я. – Ежели сорвется, то у вас хлопот прибавится, как меня доставать. Да только я верю, что не сорвется.

– Верю, – буркнул Чуев. – На одной вере далеко не уедешь.

– Так я далеко и не собираюсь. Но ведь и без веры никак. Но уж и вы не оплошайте.

Хлопки выстрелов разорвали предрассветную тишину. Частая скороговорка мушкетов заставила конных егерей вскочить и схватиться за оружие. По дороге, сопровождаемые улюлюкающей бандой «картинных разбойников», мчались трое всадников в светло-зеленой форме итальянского корпуса. Кавалерийский горн на почтовой станции протрубил тревогу, и егеря с образцовой скоростью заняли место в седлах. Увидев, что жертва вот-вот может превратиться в охотника, бородачи в армяках развернулись и бросились в лес, не без основания полагая, что без особой нужды их там преследовать не станут.

Я влетел на разгоряченном коне в огороженное рогатками пространство импровизированного военного лагеря и осадил скакуна около радостно аплодирующих караульных.

– Лейтенант Буланже, адъютант его высочества принца Богарне. К командиру.

Сержант, командовавший часовыми у въезда, кивнул одному из подчиненных:

– Доложи полковнику Карбону.

Я устало вытер пот со лба, мысленно благодаря Деда, заставлявшего как «Отче наш» заучивать личные данные генералов и офицеров французской армии. «Луи Карбон де Кастель-Жалю, – всплыло в моей памяти. – Представитель древнего, но захудалого баронского рода, гасконец. В 89-м вступил в национальную гвардию, в 93-м чуть было не пошел на гильотину как аристократ и заговорщик. Правда, ничего этого за ним не водилось, ибо, кроме титула, его предки уже лет двести не имели ничего за душой. И все, чем мог гордиться их наследник, – вереница отменных храбрецов, воевавших со всеми, кого очередное его величество именовал врагом. Но революционный суд подобные мелочи не интересовали. И все же удача, как известно, не равнодушна к гасконцам, и молодому офицеру удалось выжить и отправиться в итальянский поход вместе с первым консулом. И с той поры он день за днем рьяно доказывал, что удача не зря сделала такой выбор».

Луи Карбон сидел, прижавшись спиной к русской печи, и мучительно пытался не спать.

– Лейтенант Буланже, – представился я, – адъютант его высочества!

– Лейтенант, что ж ты так кричишь? Люди устали, отдыхают. – По лицу командира конно-егерского полка было видно, что отдыхал он давно и, вот как сейчас, урывками.

– Прошу извинить, господин полковник.

– С чем пожаловали?

– Его высочество приказал доставить к нему пленных, которых вы намедни взяли в схватке у моста.

– Доставить? – Полковник с сомнением поглядел на меня. – Сколько с вами людей?

– Двое. Еще двое были с сержантом Маркетти. Он был направлен к вам с продовольствием. Мы шли вместе, но у меня расковалась лошадь, пришлось искать кузню…

Карбон нахмурился.

– Лошадь расковалась. Вы давно служите, лейтенант?

– Чуть больше года, но в строю недавно.

– Оно и видно. На ваше, черт возьми, наше счастье, сержант Маркетти добрался без происшествий. – Он кивнул ординарцу, стоящему в дверях: – Позови-ка этого удальца. Надеюсь, лейтенант, утреннее приключение вас научило уму-разуму. Но если нет, то вынужден сообщить, что преступным легкомыслием вы чуть было не погубили себя и своих людей!