Александр Мазин - Земля предков

Я остановился, ожидая ответа.

Не получил. Только взгляд типа: ну, что еще скажешь?

Скажу.

– Боярин Доброслав обещал нам права гостей, князь, и ты подтвердил это право. И потому я требую, чтобы ты велел похитителям освободить моего сына! Немедленно!

– Он требует! – воскликнул кто-то из окружения.

– Вот наглый нурман! – подхватил еще кто-то.

Водимир молчал. Давил меня взглядом.

Я тоже молчал. Всё сказано. Сейчас я узнаю, схвачен ли Вихорёк с его санкции или это чьё-то самоуправство?

Князь, сука, от ответа ушел.

– Этот меч… Откуда он у тебя? – процедил Водимир, показав на мой Вдоводел.

Мать вашу к бабушке! Это что ж, опять за старое?

С чего началось наше знакомство с князем. С аналогичного вопроса. Откуда у меня доспехи его дружинника Главы?

В тот раз мне пришлось удирать с княжьего двора в чем мама родила. Неужели опять?

– Это мой меч! – отрезал я. – К чему твой вопрос, князь? Хочешь такой же?

– Хочу узнать, давно ли он у тебя?

– Давно.

– Понятно. А теперь скажи мне, Ульф Свити…

Да, правы викинги с их подходом: убиваем всех. Я в очередной раз поплатился за свой гуманизм. Вот он стоит, мой «гуманизм» – с красным рубцом на лбу и лютой ненавистью в глазах. Пощаженный купчина с «торговой точки».

Нет, он не мог меня узнать в лицо. Я был в «очковом» шлеме, с рожей, перемазанной сажей и забрызганной кровью. Не мог он меня узнать.

И не узнал.

Он опознал меч.

Купец – он почти воин. И так же, как у воина, память у него на боевое железо… железная. А мой меч – из элитных. Произведение оружейного искусства из «сварного» булата с клеймом, которое останется известным даже через тысячу с хвостиком лет. Я отдал за него увесистый золотой браслет и абсолютно уверен, что продавец – продешевил. Такие клинки меняют на золото один к одному по весу. Как минимум.

Вот он каков, мой Вдоводел. Конечно, купец его запомнил.

– Ты – мой гость, – сказал Водимир. – Но ты и твои люди ограбили моего человека. Ты и твои люди напали на моих гридней на Длинном озере и убили их всех. Будешь ли ты это отрицать?

У меня было два варианта. Первый: уйти в глухой отказ. Или потребовать суда поединком. Мое слово – против слова купца. Мало ли у кого может быть похожий меч?

А можно сказать всю правду и упирать на право гостя.

Первый вариант разумнее, но нравился мне меньше. Не люблю, блин, оправдываться. И врать тоже не люблю. А еще у них Вихорёк. И если я начну упираться, то не исключено, что они попробуют выжать правду из моего приемного сына.

М-да, авантюра и есть авантюра. Не следовало мне лезть в берлогу к медведю.

Так, а второй вариант? Я во всем признаюсь. Что дальше? Право гостя, возможно, меня защитит… На какое-то время.

Хотя как только я окажусь «за околицей», меня можно будет снова брать и поступать со мной… Скажем так: по законам военного времени.

Молчание затягивалось. Водимирова братва заволновалась. Негромкий еще, но уже откровенно угрожающий ропот.

И тут меня осенило.

Прям-таки озарение пришло.

У меня ведь тоже память хорошая. А что я тогда сказал помеченному плеткой Свартхёвди купчику?

Вот именно!

– Отрицать? – Я поднял бровь. – Зачем? Разве не потому ты, князь, предложил мне и моим людям пойти к тебе на службу, что узнал вот от этого, какие мы славные воины?

– Что?! – Изумленный взрык Водимира утонул в ропоте его людей.

Кое-кто даже за оружие схватился. Палица придвинулся ко мне поближе, но нет, рубить нас с ходу не стали. Ропот стих, когда Водимир поднял руку. Не сразу.

– Клянусь богами, я назвал тебя гостем, ничего не зная о твоем преступлении! – четко, чтоб слышали все, произнес князь. Не для меня, для своих людей. – Твои слова – ложь, нурман!

– Я не лгу! – парировал я. – И закона я не нарушал. Твои люди захватили чужую землю и чужих холопов. Потому что думали, что они – сильнее. Пришел я со своими людьми и доказал, что они не сильнее. Я мог бы его убить, и тогда ты ничего бы не узнал, верно? Но я не собирался ничего скрывать и позаботился о том, чтобы ты обо всём узнал.

– Ты лжешь! – прогремел Водимир.

Остальные тоже заорали, но не столько в поддержку своего князя, сколько требуя дать мне договорить.

Я не сомневался, что затыкать рот мне не станут. Отнять у дружины право на шоу? Да ни в жисть!

– Ты снова обвинил меня во лжи! – Я демонстративно вздохнул. – Я твой гость, потому это урон не моей, а твоей чести. Я позаботился о том, чтобы ты всё узнал, потому что хотел этого. Сказал всё это вот ему, – я показал на купца, – что он и его семья останутся в живых. И он жив. Потому что я, Ульф Свити, хёвдинг, держу свое слово.