Александр Мазин - Земля предков

Увидев конунга, нет, теперь уже князя, надо привыкать, я сразу понял, почему Харра сказал: «поправляется».

Понял, когда Хрёрек поднялся и пошел нам навстречу. Двигался он как-то скованно. Нет, не горбился и не хромал, но как будто заново учился управлять своим телом. Мне это состояние знакомо: я сам уже дважды, считай, заново учился пользоваться правой рукой.

А еще он сбрил бороду. Теперь его украшали только длинные усы. На варяжский манер.

– Рад видеть тебя, Медвежонок! И тебя, Ульф Черноголовый!

– Свити, – поправил его мой побратим. – Теперь его зовут Ульф Свити!

– Белый Волк? Звучит неплохо.

Он обнял нас: сначала Свартхёвди, потом – меня. Кое-какая сила у него в руках была, что радовало. Для меня Хрёрек был эталоном воина и вождя. Видеть его инвалидом было бы чертовски обидно.

– Нашли, значит!

– Он нашел, – ткнул в меня пальцем Медвежонок. – Я, клянусь бородой Тора, даже и не думал, что этот мелкий хёвдинг приведет меня к тебе. До сего времени молчал! Вздуть бы его, да нельзя: старший брат.

Хрёрек расхохотался.

– Ты меня звал в гости, я пришел… И врать не буду: рад видеть тебя живым и здоровым! – Улыбка так и не сходила с моего лица. Когда-то Хрёрек был для меня недосягаем, как небожитель. Сейчас…

Может, как старший брат. Что-то очень теплое. Совсем не то, что – с Рагнаром и сыновьями.

Тут я вспомнил, но спросить не успел.

– Что я жив, за то богов надо благодарить и вот их, – кивок в сторону Харры. – На руках меня несли. Ульфхам грудью закрыл, когда щит разбили…

– Он выжил, Ульфхам, – сказал я. – Мы заглядывали к бонду, который его выхаживал. Его дочь до сих пор по Ульфхаму сохнет. И папаша не против. Небедный, кстати, папаша.

– Еще бы ему быть бедным! Столько за меня взял, что на дюжину хватило бы! – В дверях стоял Ульфхам Треска собственной персоной.

Обнялись.

– Мне говорили, ты приходил к нашим в Хедебю, – сказал Ульфхам. – Но Хедин Морж сказал: тебе нельзя верить.

– Почему это? – возмутился я.

– Ты пришел на корабле Мурхи Лиса, а о нем известно, что он – человек Ивара, – рассудительно произнес Ульфхам. – И о тебе говорили то же. Как можно доверять тому, что служит Рагнарсонам?

– А сейчас мне, значит, доверять можно? – произнес я с вызовом. Не то чтобы я не понимал логику Трески… Но она мне не нравилась.

– Ты пришел, а драккаров Сигурда Змееглазого я что-то не вижу.

– Ну, один из его драккаров ты точно мог видеть, – бросил я камешек наугад.

Хрёрек и Ульфхам переглянулись.

– Сигурд знает? – спросил конунг.

Я мотнул головой:

– Ему сказали, что это кто-то из Асов позаимствовал его драккар.

– И он поверил?!

– Настолько, что даже лишил жрецов Оденсе ежегодного пожертвования.

Ульфам и его конунг развеселились. Треска прикрыл глаз ладонью и произнес инфернальным голосом, обращаясь к Медвежонку:

– Сколько ты убил во славу мою, берсерк?

– Ты пошути – и еще одним шутником в Валхалле станет больше! – пообещал Свартхёвди.

– Не хочу тебе лгать, князь, – сказал я по-словенски, – но Ивару Бескостному я должен. Он здорово помог мне, когда возникла нужда. Я поклялся, что приду по его зову и встану под его знамя против любого врага, если это будет не мой родич или не тот, кому я поклялся в верности.

– Тогда почему ты здесь? – куда менее радушно, чем раньше, произнес Хрёрек.

– Я искал тебя. Хотел убедиться, что ты жив, и не нужна ли тебе моя помощь, – ответил я. – И, не знаю, помнишь ты или нет, но я когда-то клялся тебе в верности.

– Я помню, – сказал конунг. – Но время идет, и клятвы забываются.

– Не мной, – возразил я. – Я здесь, и ты можешь на меня рассчитывать.

– А что же Ивар Рагнарсон?

– Пока он меня не звал. И ты должен понимать: я не так силен, как ты, чтобы ссориться с сыновьями Рагнара. Кроме того, моя жена и моя новая родня живут на Сёлунде.

– Я понимаю, хёвдинг, – по-скандинавски ответил Хрёрек. – Но всё же не понимаю, почему ты здесь? Ты приехал торговать? Или служить мне?

– Если примешь, – ответил я, – мы – твои. Но пока моя и его родня, – кивок на Медвежонка, – живут на Сёлунде, – против Рагнарсонов мы не пойдем. Ты должен это знать.

– А если Рагнарсоны придут сюда, что ты сделаешь?

– Я не стану сражаться, – ответил я честно. – Ни с ними, ни с тобой. Берешь ли ты меня, князь Рюрик, на этих условиях обратно в свой хирд? – спросил я, покосившись на Медвежонка. Как только мы перешли на его родной язык, он перестал трепаться с Треской и слушал очень внимательно.