Александр Мазин - Танец волка

А что Хавгрим? Хавгрим… О!!!

Кажется, это весло от драккара. Сломанное. В смысле лопасть сломана… Берсерк швырнул меч во врагов, схватил этот… инструмент, раскрутил со страшной силой… И обрушил на ощетинившийся копьями строй.

Я такого раньше никогда не видел. Словно великан дубиной ударил. Два щита – в щепы. Один сконец отлетел куклой, у второго сломана рука…

Но сконцы тут же сомнулись. Метнули копья… Хавгрим отмахнулся, но парочка всё же попала. Не воткнулись, но отбросили берсерка на пару шагов.

Ах какой он красивый, Хавгрим! Так и сияет! А, это ты, Волчок! Привет, зверушка! Самое время… Брату по оружию пособить. Мир вспыхнул и наполнился счастьем.

А вот перехватывать меня не стоит! Больно это! Я швырнул щит в набегающего сконца. Зачем мне щит? Он такой неуклюжий, не то что клинок! Все вокруг стали неуклюжими! Кроме одного парня с веслом. Этот двигался нормально… И однажды мы с ним – не закончили. Вот с ним бы скрестить оружие! Но меч против весла – как-то… неправильно. Мы с Вдоводелом это понимали.

Я рисовал. Самым кончиком меча. Быстрыми легкими штрихами. Алые брызги такие красивые, когда взлетают вверх…

Кажется, я пел. И Белый Волк пел со мной. Он метался между медлительными человеками, подпрыгивал вверх, отталкиваясь всеми четырьмя… Он ликовал вместе со мной…

Как и раньше, все кончилось внезапно. Мир погас, краски потускнели. Еще падали те, кого я зацепил последними, но вокруг меня уже замыкалась стена щитов, и не было ни сил, ни быстроты, чтобы вырваться из этого круга…

Но у меня не было выхода, и потому я сделал то, чего никогда не сделал бы раньше: метнул Вдоводел в бородатое лицо первого же копейщика, перехватил его копейное древко у самого острия, вырвал оружие и сделал-таки…. Прыжок лосося. Косо-криво. И упал хоть и на ноги, но равновесия всё равно не удержал. Зато копье не упустил и снизу ткнул замахнувшегося мечом сконца… Копье увязло. По фиг. Я перекатом вскочил на ноги, сокращая дистанцию до нуля, и завладел мечом сконца раньше, чем на меня навалились остальные. Блин, как же их много!

Шагах в тридцати ревел Хавгрим, но его, похоже, прижали в серьёз. На помошь рассчитывать нечего. Я отпрыгнул, увернулся, скользнул вправо, хлестнул вдоль поднятого сконцем щита вниз… Есть! Сконец осел на раненую ногу, образовав живую преграду между мной и остальными. К сожалению, только с одной стороны. Вокруг не было никого, кроме врагов.

А где ж этот проклятый ярл? Не вижу. Будем надеяться, что он – вне игры…

Я вертелся, как тот самый волк, обложенный псами. Был жив только потому, что меня боялись. Нет, неправ. Не боялись. Уважали. Они не знали, что мой Волк ушел. Потому любой мой выпад принимался минимум в шесть рук…

И опять – кольцо щитов. И опять круг сужается… И крепче всего линия там, куда я хотел бы прорваться. Со стороны длинного дома.

И я уже понимал, почему меня не торопятся прикончить. Живым хотят взять. Изматывают. И у них получается. Пот по лицу струями, еще немного – и мышцами овладеет та самая вялость, когда любое движение требует волевого усилия… А это конец.

Отчаяние прибавило адреналина… Но попытка прорваться не удалась. И я едва уберег стопу от копейного выпада – в сантиметре воткнулось. И воспользоваться оплошкой противника не сумел. Не дали.

Я взвыл от отчаяния. Волк! Где ты?

Волк не отозвался. Шагах в двадцати рвал воздух Хавгримов рык…

Я вложил в этот бросок почти все оставшиеся силы…

Меня достали. И не один раз. Копье в бок (вскользь), краем щита – сбоку по шлему, чем-то острым – по бедру, но неглубоко, потому что нога работала…

Вырвался…

И увидел черный провал. Кожаная дверь со входа в длинный дом сорвана. И никого.

Гудрун!

Забыв о том, что у меня за спиной – не меньше двадцати врагов, я кинулся в дом… И едва не словил железом по шее. И словил бы, если бы ударивший в самый последний момент не увел меч.

Гуннар! Борода – в крови. Весь – в крови. И куча трупов вокруг. И уже не поймешь, кто свой, кто – чужой…

– Гудрун!

– Вон там! – Гуннар махнул левой рукой, и я увидел. Моя девочка лежала на земляном полу и вся солома под ней была пропитана кровью…

Нет, я не бросил оружие и не кинулся туда. Может быть, и кинулся бы, хотя железное правило викингов гласит: помощь раненым – после боя. И это правильно. Жизнь – не кино. Лирической паузы не будет. А если враг победит – лучше раненым умереть. Я – удержался. Рядом с Гудрун – отец Бернар. Монах лучше меня знает, что делать. И поможет. Если она жива…