Александр Мазин - Викинг

Княжий стол располагался на возвышении. Туда сразу же направились Хрёрек с Ольбардом. Нас тоже не обидели. Отвели целый стол длиной с половину драккара. Чего тут только не было… Не было водки. Ее еще не придумали. Зато было вино. Вот я удивился! По моим представлениям, виноград здесь, в Северной Руси, или как там это сейчас называлось, выращивать никак не могли. Климат не тот. Вино, впрочем, было весьма средненькое, так что я предпочел пиво. Как и большинство моих товарищей. Пригубил и знаменитый мед… Не показалось. Зато сбитень и всякие клюквенные морсы пошли на ура. Мясо было любое, какое только можно пожелать. Птица… От перепелов до лебедей. Рыба… Осетр на столе был размером с небольшую лодку…

К моему удовольствию, предлагались также несколько видов лепешек, каша и тушеные овощи. Это отчасти примирило меня с отсутствием картошки. Да, забыл о грибах. Отменные были грибочки. Разнообразие и вкус выше всяких похвал.

Викинги кушали как заведенные. Огромные куски мяса, птицы, рыбы перемалывались мощными челюстями за считаные мгновения. Вслед за килограммами пищи устремлялись галлоны пива… Впрочем, так здесь ели практически все.

Общий праздник живота время от времени прерывался здравицами. К их содержанию особо не прислушивались, но «Хвала», «Слава» и «Здравие» орали дружно и оглушительно.

Мои товарищи не были единственными скандинавами на празднике. Имелось еще не менее полусотни персонажей, в которых мой – уже наметанный – глаз опознал северян.

Очень интересно!

Я обратился за консультацией к Трувору, и тот в промежутках между глотками поведал, что в Ладоге постоянно обитает не менее трех сотен скандинавов. В основном почему-то данов, то бишь датчан. И примерно столько же пришлых. Со многими Трувор был знаком лично. Кое с кем даже ухитрился сходить вместе в походы. Под флагом Сокола, разумеется.

– Вот этого, например, зовут Гуннбьёрн Весло, – Трувор неуважительно ткнул пальцем в плечистого блондина, увешанного драгметаллами, как елка – игрушками. – Хэрсир Рагнара-конунга. А сейчас небось приехал вынюхивать: нельзя ли тут храбрым данам поживиться. Это хорошо, что мы здесь. Теперь даны на Ладогу не набегут.

– Почему? – поинтересовался я. – Нашего ярла испугаются?

– Кто испугается, Рагнар? – Трувор расхохотался. – Это Рагнара все боятся. Кроме нас. Хрёрек – сам дан. И родич ихнего главного конунга, Харека. Да и с Рагнаром-конунгом они в родстве, они – оба Инглинги [16] Инглинги – одна из самых влиятельных и древних династий конунгов. Прародитель – некто Ингве Фрей, чья родословная, в свою очередь, восходит непосредственно к Одину. Интересующихся отсылаю к «Саге об Инглингах» Снорри Стурлусона. . Великий воин, этот Рагнар. Его удачи на десятерых конунгов хватит, вот что я скажу. А с Гуннбьёрном мы как-то девку не поделили. Набили друг другу шишек! А девка в результате досталась другому! – Трувор громко захохотал и махнул Гуннбьёрну кубком. Тот осклабился в ответ и салютовал рогом.

Появились скоморохи. Два дядьки в пестрых штанах и мелкий медведь с обрезанными когтями.

Скоморохи устроили пляс в стиле французской комедии: с пинками под зад и плевками друг в друга. Больше всего доставалось мишке.

Не люблю, когда издеваются над животными.

– Вот бы им настоящего медведя! – крикнул я Трувору.

Тот захохотал. Решил, что шучу. И шутка ему понравилась. Передал дальше.

Через минуту все наши варяги хохотали, представляя на месте мелкого медвежонка матерого зверя. И по ходу комментировали, что бы он сделал со своими мучителями.

А скоморохи еще пуще старались, полагая, что это их ужимки так развеселили княжьих гостей.

Слово взял Гостомысл.

Князь уже слегка набрался, лицо его приобрело красивый бордовый цвет. Но держался он твердо, и язык не заплетался ничуть.

Для начала он поблагодарил всех присутствующих, что почтили…

Потом персонально каждого из тех, кто позначительнее. Последним почествовал нашего ярла. Дескать, любит его более всех прочих. Можно сказать, как сына. За доблесть, щедрость, удачу и безупречный послужной список. Посему сейчас выйдет его, Гостомысла, придворный сказитель и исполнит свежеиспеченную великую балладу в честь недетских подвигов датского Сокола.

И сел.

А на сцене появился этот самый гусляр. Один к одному – средний дедушка с картины Васнецова. Положил гусли на коленки и… запел. Красиво так запел, пусть и на одной ноте, но – завораживающе. Почтенная публика даже на некоторое время жрать перестала. Заслушались.