Александр Мазин - Княжья Русь

Единственная причина, по которой Лунд их кормил и жаловал: что пришли они из чужих краев и с кривичами сговориться никак не могли.

Славка высказал свое недовольство Лунду, но наместник не внял. Тоже понятно. У него каждый умелый дружинник – на счету.

Других нет, заявил Славке Лунд и обратил внимание на то, что все приданные вои – мужи крепкие и грести умеют хорошо. А если издали взглянуть, то и не поймешь, кто у Богуслава будет весла ворочать. Сочтут возможные недруги щиты да шеломы, решат, что имеют дело с немалой дружиной, – и в драку не полезут. А если все же полезут, так тут пособит Владимиров давний соратник Хривла.

С даном на кнорре пойдут одиннадцать матерых викингов и еще семеро пусть молодых, но по крови – тоже скандинавов. А это многое значит.

Так что Славка хоть и побурчал по поводу своих новых воев, но в основном – для порядка. На такой отряд ни одна разбойничья шайка напасть не рискнет. А рискнет – так там же вся и ляжет. Разбойники – не гридь. Умения воинского у них не больше, чем у мерян-водян Славкиных.

– Зато кормчего я тебе даю умелого и славного, – порадовал наместник Славку. – Десятника моего, Кведульва Мокрую Спину. Надежный воин. Вместе с конунгом нашим не раз в вики ходил.

«Еще один старый хирдманн Владимира, рассчитывающий на благодарность князя», – подумал Славка. И ошибся. Отчасти.

Кведульв Мокрая Спина оказался довольно молодым. И – крутого нрава, как вскоре выяснилось.

Помимо воинского отряда и припасов на лодье следовало разместить Рогнедину челядь и ее немалое имущество. С полудня взмыленные холопы и холопки под личным присмотром княгини принялись загружать Рогнедино богатство.

Тут-то кормчий и показал себя, свернув пару носов и повыкидывав обратно на причал большую часть Рогнединой клади. Взбешенная княгиня примчалась на берег и в ярости велела холопам скрутить кормчего и отколошматить палками.

Тут бы холопам и конец пришел, потому что Кведульв обнажил меч и с добродушной улыбочкой пообещал организовать полоцким воронам скорую и обильную поживу.

Холопов эта улыбочка не обманула. Всем ведомо: если нурман улыбается, значит, крови будет много – и крови не нурманской.

Пришлось вмешаться Славке. Кое-как он успокоил и княгиню, и кормчего. Первой пообещал, что возьмет на борт всё, что можно. Второму – что не позволит пустить лодью на дно грудой тяжеленных сундуков.

Но присматривать за погрузкой Славке пришлось лично. И удовольствия это ему не доставило.

Вот посреди этих малоприятных хлопот к Славке и подошел его давешний недруг. Нурман Скегги.

– Что тебе надо? – раздраженно бросил Славка, только что разделавшийся с очередным сундуком.

– Ох и грозен ты, варяг, – Скегги ухмыльнулся. – Не хочешь ли отойти в сторонку? Разговор у нас будет – не для чужих ушей.

Голос у нурмана противный, шепелявый.

Передние зубы еще в юности Скегги франк вышиб краем щита.

Голос противный, но вид чересчур самоуверенный.

Славка насторожился.

Отошли.

– Говорят, отец твой – самый богатый человек в Киеве, – начал Скегги. – Правду говорят?

– А тебе какое дело? – бросил Славка.

– Я кое-что видел, – сообщил Скегги.

– Что ты видел?

– То, что я видел, стоит десять марок серебром.

– Да ну?

– Не веришь, – констатировал Скегги. – А между тем если я расскажу кому-то еще, то моя история обойдется тебе намного дороже.

– От меня ты не получишь ни куны! – отрезал Славка.

– Что ж, тогда я предложу свой товар другому купцу. Для начала – княгине Рогнеде. Сдается мне, она не станет жалеть серебра, ведь, если ее муж узнает о том, что кое-кто помогает ему в постельных делах, он очень рассердится. А когда конунг Вальдамар сердится, это очень неприятно для тех, на кого падает тяжесть его гнева.

– Тебе бы саги сочинять, нурман, – произнес Славка.

Ни один мускул не дрогнул на его лице.

– Коли так, то не хочешь ли послушать сагу о себе? – предложил нурман. – Сагу, которая начнется с того, что один блудливый варяг проник в опочивальню супруги своего конунга и провел с ней ночь?

– Неплохое начало, – похвалил Славка.

С каким удовольствием он бы сейчас выхватил саблю и сделал из одного целого нурмана двух полунурманчиков. Но – нельзя. Неизвестно, кому чертов Скегги успел рассказать о том, что видел.

– Окончание тоже будет неплохим, – заверил Скегги. – Думаю, неверную жену конунг просто размечет конями, а вот для изменника он наверняка придумает что-то особенное. Ну как, стоит моя сага десяти марок серебром?