Александр Мазин - Место для битвы

На площадку опять забрался Халли. Выглянул осторожно.

– Тихо?

– Угу.

– Твоих не видать?

– Пока нет.

– Воды хочешь?

– У меня еще есть.

– На. Холодная, из колодца! – нурман протянул Духареву собственную флягу.

Духарев машинально взял, глотнул. Кайф! Действительно, холодная…

И тут он сообразил. И уставился на Халли.

Прозрачно-голубые глаза нурмана глядели очень серьезно. Еще бы! Нурман. Дал. Варягу. Свою. Воду.

– Спасибо! – Духарев протянул флягу хозяину, и тот тоже отпил, завершая обряд.

То есть все совсем серьезно. И теперь, по их нурманскому обычаю, Халли уже не имеет права выпустить Сергею кишки только на том основании, что нурману приглянулся Серегин доспех.

– Слушай,– сказал Духарев.– А ромеи не могут перетащить свою огнеметную машину на сушу?

– А кто их знает, это отродье Локи? – пожал плечами нурман.– Если могут, то мы обязательно об этом узнаем! – Он засмеялся. Потом предложил: – Спустись вниз, Серегей,– там прохладней. А я посторожу сверху.

– А как у тебя с этим? – спросил Духарев, похлопав по спинке лука.

– Зайца подстрелю,– сказал Халли, но в голосе его не было уверенности. Стрельба из лука никогда не была сильной стороной нурманов. Сулицу метнуть – это да! А лук…

– Лучше я сам,– сказал Сергей.– Стрел, видишь, почти не осталось.

Тут нурман оживился.

– Сейчас я добуду тебе стрелы! – заявил он и, топоча сапогами, сбежал вниз.

«Черт! – подумал Духарев.– Сейчас учудит что-нибудь!»

И точно.

Спустя пару минут Халли протиснулся между своими и выбрался наружу. В одной руке – меч, в другой – даже не щит, а какой-то мешок паршивый.

– Эй, копченые! – взревел нурман по-славянски.– Кто – на честный бой!

Печенеги отреагировали мгновенно и именно так, как мог предположить любой, кто их хоть чуточку знал: тут же осыпали наивного храбреца стрелами.

Сергей со своего места не мог видеть, что происходит прямо под ним. И большинство тех, кто стрелял, тоже были вне его сектора. Зато он очень отчетливо слышал звяканье, с каким стрелы бьются о железо. И еще – глухие удары – когда наконечники вонзаются в то, что помягче металла и дерева.

«Отморозок!» – сердито подумал он и тут увидел, что какой-то особо храбрый печенег на крыше, встав на колено, натягивает лук.

«Храбрец» успел-таки выстрелить, но только один раз. Последний. Серегина стрела воткнулась степняку в грудь и, вероятно, попала в кость, потому что печенега опрокинуло на спину. Нормальный вариант. Это только в американских вестернах подстреленный негодяй картинно наклоняется вперед и так же картинно падает с крыши. Реально же, что пуля, что стрела лупят будь здоров. Серега не раз видел, как пущенная из хорошего лука стрела выносит всадника из седла.

А стрельба между тем закончилась.

– Эге-гей! – очень довольный Халли пританцовывал уже внутри башни и тряс истыканным стрелами мешком. Вот тебе и отморозок! Молодец, нурман!

Через пару минут Халли уже карабкался наверх, к Духареву.

– Ну, варяг? Вот так вот, варяг! Как тебе, а? – Он высыпал под ноги Сергею целую охапку стрел. Доволен, как ребенок, первый раз проехавший на велосипеде.

– У тебя кровь на ноге,– заметил Духарев, перебирая стрелы. Те, которые считал ненадежными, он откладывал отдельно.

– Кровь? Да, кровь. Я же не берсерк,– пренебрежительно отозвался Халли.– Пустяк. Уже не течет.

Печенеги совсем притихли. Гридни, вернее, один гридень и одна нурманка, тоже расслабились: сидели на земле, подперев щиты копьями. Будь это его воины, Сергей за такую халатность в несении караульной службы дал бы хороший втык. Первая же стрела опрокинет подобную конструкцию на раз. А вторая прикончит «конструктора».

Но здесь командовал Халли. И степняки больше не стреляли. Пляска смерти, которую только что откаблучил нурман, вероятно, произвела на них впечатление.

В общем, жить можно. Если бы не жара.

– Слушай, Халли, в колодце воды много?

– Нам хватит.

– А ополоснуться?

– Хо! – оживился нурман.– Холодной водичкой? Давай! Ты предложил – ты первый.

На этот раз Духарев не стал спрашивать, хорошо ли нурман владеет луком. Быстренько сбежал вниз, быстренько скинул с себя все, зачерпнул ведерко – и горстями, горстями… Вот это был кайф!

Серега не сразу заметил, что стал объектом пристального внимания. Нурманка и не представленный Духареву гридень пялились на него с нескрываемой завистью.

Духарев подмигнул нурманке, чумазой не меньше, чем ее муж, натянул рубаху, портки, подкольчужник и вылил на себя еще одно ведерко. Доспехи не проржавеют. Один умелец в Переяславле покрыл Серегины панцырь и кольчугу хитрым оружейным лаком.