Александр Мазин - Варяг

– Ты сказал сотнику Хайнару, что убил его брата?

– Нет,– честно ответил Серега.

– Ты знаешь, кто сказал сотнику Хайнару, что ты убил Виглафа?

– Нет,– так же честно ответил Духарев, не понимая, к чему ведет Мятлик, но пытаясь уловить, куда тянет судья. Серега уже сталкивался с местным судопроизводством и понимал, чем может обернуться лишнее слово.

– Кто может рассказать мне о том, как сотник Хайнар узнал о том, что убит его брат?

– Я! – ответил Свейни.

– Говори.

– На этом варяге – бронь Виглафа.

– Варяг Серегей, сказал ли ты сотнику Хайнару, что убил Виглафа и снял с него бронь?

– Нет,– ответил Духарев и опять не солгал.

– Свейни! Слышал ли ты, как варяг Серегей говорил о том, что убил Виглафа-оборотня? – спросил Мятлик, подчеркнув последнее слово.

Свейни скривил губы, а со стороны нурманов раздался сдержанный ропот.

«А ведь южанин меня выгораживает!» – наконец сообразил Серега.

– Не говорил! – сердито выкрикнул Свейни.– Но признал!

– Как же именно варяг Серегей признал, что убил Виглафа? – с плохо скрываемой иронией спросил Мятлик.

– У варяга Серегея на плече был лоскут волчьей шкуры! – заявил Свейни.– Все знают, что Виглаф носил волчью шкуру.

– Я не вижу этого лоскута,– заметил Мятлик.– Кто-нибудь его видит?

В толпе смолян засмеялись.

– Он был,– мрачно объявил Свейни.– Хайнар срубил его ударом меча. Первым ударом,– уточнил рыжий.

– Ты признаешь это, варяг Серегей?

– Да,– подтвердил Духарев. Главное, не сболтнуть лишнего.– Я признаю, что у меня на плече был лоскут волчьей шкуры. И то, что нурман Хайнар без предупреждения напал на меня и сорвал этот лоскут ударом меча. Вообще-то нурман Хайнар целил в мою шею,– уточнил Серега.– Но я увернулся.

– У изборского воеводы на шапке – волчий хвост,– громко сказал Гудым.– Жаль, Хайнар не знал об этом. Воевода совсем старый, Хайнар мог бы убить его в честном бою!

– Пес! – прошипел разъяренный Свейни.

Гудым захохотал. Если нурман хотел оскорбить полочанина, то он выбрал не то слово.

– Тих-хо! – рявкнул Мятлик.– Свейни, были ли у сотника Хайнара доказательства того, что варяг Серегей убил Виглафа?

– Он был уверен в этом! – четко ответил рыжий нурман, бросив на Духарева яростный взгляд.

– В таком случае, почему он не предложил варягу Серегею скрестить мечи на перекрестье дорог? – Мятлик нахмурил кустистые брови.– Почему он не захотел, чтобы боги указали, кто из них прав?

Свейни молчал.

– Можно мне сказать? – прервал молчание голос Устаха.

– Говори, варяг!

– Я предложил ему: пусть рассудят боги! Хайнар отказался, но… – Устах сделал паузу, поглядел сначала на Мятлика, потом на Фрелафа.– Он отказался, но прежде того объявил, что будет поступать не как человек посадника смоленского, а по собственному почину и по праву мести.

Толпа загудела.

– Кто еще это слышал? – Мятлик повернулся к кучке свидетелей.

– Я! Я!..– откликнулось сразу несколько голосов.

Судья обратил взгляд к жалобщику-нурману:

– Это так, Свейни?

– Так,– неохотно подтвердил тот.

Лицо смоленского посадника, доселе мрачневшее с каждым сказанным словом все больше и больше, чуточку прояснилось.

– Кто еще хочет сказать, что не сказано? – зычно поинтересовался Мятлик Большое Ухо.

Желающих не нашлось.

– Хочет ли кто, аки сотник Хайнар, объявить вину варяга Серегея и искать правды по воле богов?

Желающих опять не оказалось. Но многие поглядели туда, где лежало на щите тело названного сотника, который уже нашел, что искал.

– Приговор! – провозгласил Мятлик.

Все притихли.

– Властью, данной мне моим господином от князя киевского Игоря,– размеренно проговорил Мятлик Большое Ухо.– Повелеваю!

На площади стало еще тише. Каждый ждал. Все глядели на судью, только Гудым и Духарев глядели на смоленского посадника. Серега – из любопытства, а Гудым – потому что ждал: не возьмет ли Фрелаф обратно отданное Мятлику право суда?

Наверное, того же ждал и Мятлик, поскольку огласил приговор не сразу, а после длинной паузы:

– Повелеваю! Не признавать за сотником Хайнаром право мести, поскольку вина варяга Серегея не показана ни людьми, ни богами.

Нурманы недовольно заворчали, но судья не обращал на них внимания.

– Признать за варягом Серегеем право на убийство Хайнара, искавшего его смерти вопреки Правде, и считать с этого времени Хайнара не сотником и человеком смоленского посадника, а просто человеком Хайнаром. По его собственному волеизъявлению.