Юлия Рахаева - Лучший фэнтезийный детектив

– Я тоже рад вас видеть.

Снеговская подскочила от испуга, вытянувшись по струнке, и несколько раз судорожно глотнула воздух.

– Вас не учили снимать обувь в гостях? – продолжал я тем же тоном.

Она долго не могла найти, что ответить, но наконец собралась с мыслями.

– А вы грубите даже тем, у кого просите помощи?

Строго говоря, я не просил её о помощи. Просто пробормотал в трубку, что якобы умираю, надеясь сыграть на чувстве вины. Чувство вины должно было взяться из театрального «предсмертного хрипа» и того, как я уронил трубку, не обращая внимания на ругательства, которыми меня осыпала Ева. Сыграло это свою роль или нет, но – я бросил взгляд на часы – через час с небольшим она приехала ко мне.

Никогда не понимал женщин.

Я приподнялся на диване и ответил:

– Вообще-то, я не грубил, а указывал на недостатки вашего воспитания.

– Вот и отлично! – бросила Снеговская, направляясь в прихожую.

– А кто вас впустил?

– Ваша секретарша, – она остановилась и повернулась ко мне, скрестив руки на груди. – И я посоветовала бы ей одеваться менее вызывающе. Если она конечно секретарша…

Я попытался встать, но меня будто молотом по спине огрели, а затем ещё добавили бревном в живот, перевернув заодно все внутренности. Согнувшись пополам, я начал заваливаться вперёд. Подбежавшая Снеговская придержала меня, и я упал на диван, умудрившись сотрясти дом так, что на столе попадали свечи.

– Так плохо? – обеспокоено спросила Ева.

Я кивнул.

– Снимай рубашку, – приказала она.

– Может быть, сначала познакомимся получше? – попытался возразить я. Ева не обратила никакого внимания на мою реплику и начала расстёгивать пуговицы сама. Мне ничего не оставалось, кроме как не сопротивляться.

Стянув следом за рубашкой и майку, Ева застыла, с удивлением и ужасом уставившись на мои тощие рёбра, покрытые одним большим синяком с вкраплениями множества мелких кровоподтёков.

– Тебя что, переехал грузовик? – испуганно выговорила она, выйдя из ступора.

– Если тебе от этого будет легче заснуть, – пробормотал я, не заметив, как следом за ней перешёл на «ты», – то можешь считать, что это был грузовик.

– Да на тебе же места живого нет! – воскликнула Снеговская, торопливо разрывая упаковки стерильных бинтов, лежавших на журнальном столике, но тут же отбросила их и насыпала мне в руку горсть обезболивающего, едва не заставив проглотить всё разом. Оставив две таблетки, я запил их каким-то травяным чаем, заваренным Карией, и, вполне возможно, ещё недавно росшим на ней. Минут через десять боль начала утихать, и я отобрал у Евы бинты. Накладывать повязки себе самому куда сложнее, чем кажется со стороны, но выглядеть слабым не хотелось.

Мне ещё предстояло отправиться в клуб, о существовании которого до сегодняшнего вечера даже слышать не приходилось и устроить допрос человеку, который мог бы вырубить меня одной левой. Позвонив в службу такси, я пошёл собираться, ограничившись лишь умыванием холодной водой.

Было бы неправильно сказать, что мне ещё не приходилось никого допрашивать. Каждому приходилось. Но лично я понимал, что у меня нет тех знаний психологии или той харизмы, которые заставляют людей добровольно выкладывать всю поднаготную. И у меня нет той грубой физической силы, с помощью которой при желании можно выбить правду.

Зато на моей стороне было кое-что покруче – магия. Нет ничего проще, чем разговорить с её помощью простого смертного. Надо было просто напугать его до полусмерти. Собственно говоря, сама магия для этого тоже не обязательна. Достаточно пары простых, но эффектно смотрящихся приёмов, ловкости рук и твердой уверенности в том, что все вокруг идиоты.

Порывшись в ящиках стола на веранде, я взял два кольца: одно с рубином, другое, давным-давно позабытое, – с янтарём. И тот и другой камни содержат в себе частичку стихии огня, но только в янтаре огонь мягкий, похожий на солнечные лучи, а в рубине это шар бушующего пламени. Чтобы приводить его в движение, я поставил с двух сторон от рубина по прозрачному топазу – камню с частицей стихии воздуха. Оба кольца с внутренней стороны были покрыты вязью рунных заклинаний и черпали энергию из тепла моего тела, преобразовывая её в нечто гораздо большее. Секрет был в том, что янтарное, согревая меня, могло хоть и ненадолго, но значительно усилить второе – рубиновое. В критической ситуации это может дать очень, очень большое преимущество.

Проковыляв в прихожую, я взял там посох и рассмотрел его со всех сторон. Красное дерево – хороший, легко обрабатываемый материал. И чаще всего используемый для изготовления таких вещей. Лучше красного дерева только чёрное, однако оно, наоборот, используется крайне редко. Во-первых, его трудно достать, и для большинства практикующих магов, ведущих спокойный, тихий образ жизни, результат никогда не оправдает ни труда, ни расходов. Во-вторых, чаще бывает достаточно и обычного дуба.