Елизар Лазовский - Прошлая настоящая жизнь

И вот 15 февраля Витя закончил свой доклад на оптимистической ноте.

– Я туда обязательно схожу еще и поговорю с комсоргом, может, он что знает про соседнюю дверь. Вот прямо завтра, – пообещал Витя.

Но, видимо, прямо завтра у Витьки не получилось, потому что общий сбор он протрубил только через несколько дней. Встречались у него. Лида была у Вити впервые. Так уж получилось, что чаще всего собирались у нее, потому что она жила ближе всех к школе.

Ничего так живут заместители директоров заводов. В своем прошлом детстве Лида никогда не обращала внимания на разницу в достатке. А сейчас бросилась в глаза огромная разница между их маленькой двушкой со скромной мебелью: сервантом, старым диваном, полированным шкафом – и большой трехкомнатной квартирой с румынской стенкой и японским музыкальным центром на почетном месте в центральной нише этой стенки.

Ира чувствовала себя у Витьки дома как в своей тарелке, а тот великолепно играл роль радушного хозяина. Видимо, прошлая жизнь научила его готовить – пожарил сковородку докторской колбасы, хорошо пожарил, до золотистой корочки, а на другой сковороде – яичницу, Лида тоже так любила, чтобы желток оставался жидким. Из холодильника он достал свежий огурец, большой, тепличный – и это в феврале! Когда он его резал, на кухне стоял такой аромат! Лида помнила этот аромат из детства, аромат первого свежего огурца в сезоне, от которого кружилась голова.

– Комсорг, Игорь Осадчий, явно замешан. – Витька хрустнул огуречным кружочком. – Встретил его в коридоре, как говорится, прижал к стенке. Спросил его про дверь, он сначала хотел от меня отмахнуться, что, говорит, за мелочь пузатая мне тут допросы устраивает. Но я почувствовал, как он напрягся, сделал вид, что торопится, пытался просочиться в свой кабинет. Врешь, от меня так быстро не отделаешься, я настойчивый, увязался за ним! А когда я стал интересоваться, что за дверь у него в кабинете и не ведет ли она как раз в то неучтенное помещение с заколоченной дверью, то Игорь явно запаниковал, наорал на меня, сказал, что это не мое дело, что он не знает, что это за дверь, а потом, видимо, на ходу придумал, что это дверь в архив заводского комитета комсомола.

– Дело ясное, что дело темное. Давайте так. Чтобы убедиться, что там нет никакого архива, я попрошу маму поговорить с начальником архива завода, они приятельствуют и по работе контактируют. Я наплету что-нибудь маме, пусть она узнает, где находятся архивные документы комитета комсомола.

Лида была уверена, что, будь там архив, обустроили бы это помещение по-другому, с отдельным входом, табличку повесили бы, и уж тогда точно ничего бы там не гудело. «Ирка молодец, дело придумала. Что-то я не помню, чтобы она в прошлой жизни была так умна. Пусть получит подтверждение об отсутствии там архива, чтобы, не дай бог, нас потом не обвинили в пропаже каких-нибудь документов».

– Вить, думай, как подобраться к кабинету комсорга и зайти в эту внутреннюю дверь. А самого этого Осадчего надо как-то выманить из кабинета на подольше…

– Лида Симагина и Наташа Малинкина, подойдите ко мне сегодня после уроков. – Классная, Нина Ивановна, пришла на алгебру с таким вот таинственным объявлением.

Оказалось, что Лиде с Наташей поручили подготовить и провести радиопередачу из школьного радиоузла. Кто-то креативный (ой, такого слова сейчас нет в словаре советских школьников) придумал поздравить мужскую половину школы с 23 февраля. На подготовку дали всего четыре дня; Нина Ивановна, заметно нервничая, теребила сценарий. Фигня, справимся, решила Лида, там уже все расписано на два голоса.

– Здравствуйте, ребята! В эфире – школьный радиоузел. Приглашаем вас послушать передачу, посвященную Дню Советской армии и Военно-морского флота.

– 23 февраля – особенный праздник…

На репетиции записали все на магнитофон, чтобы прослушать и, если надо, исправить ошибки. Из допотопного даже для этих времен магнитофона «Яуза» (это все, чем могли оснастить кабинет английского языка в обычной школе безо всякого уклона) доносились два голоса – один Наташкин, а другой – чей? Лида сразу не сообразила, что это ее текст. Только вот кто его читает? «Ба, да это мой детский голос!» Лиде оказалось проще, она-то в прошлой жизни свой голос в записи частенько слышала, а вот реакция Наташки – недоумение и шок. Лидин голос она узнает, а от своего открещивается.

– Это не может быть моим голосом, он совершенно не похож, фу, какой противный!