Катэр Вэй - Теперь я стеллинг

И он снова меня обогнал, да ещё и прописал в солнечное сплетение с такой силой, что я, выплюнув весь воздух из лёгких, пролетел добрых метров сто (а то и больше), вмазался в какую-то деревянную хижину, проломив пару стен, прежде чем припарковался под грудой обломков. И знаете что? ЭТО, МАТЬ ТВОЮ, БОЛЬНО! Я тебе показю, как обижать белых и пушистых медвежат, консервная банка… у! Майн грудь… Кха…

Удар, который должен был проломить кости незащищённого тела противника, всего лишь его отбросил и создал у Густаве ощущение, что он ударил, как минимум, по сложенной в несколько рядов, подготовленной для нагрудника жёсткой коже. Та же упругость, будто бы бьёшь по чему-то твёрдому, но одновременно мягкому и гибкому.

Впрочем, он отправил одержимое существо в полёт, который закончился в одной из мастерских. Свой жуткий меч, кстати, это существо так и не выпустило из рук.

Тяжело дыша, аристократ окинул взглядом поле боя – жертв, вроде как, нет, а вот пострадавших хватает.

Служители Тельпомеша, отошедшие от первого потрясения, засуетились: начали сверкать ореолы защитных, исцеляющих, изгоняющих молитв. Возлагая руки, читая заветные слова, они приводили в чувство пострадавших стражников, а также готовили защитные круги против нечисти, которые ярко светились в воздухе по мере их создания.

К самому Ару подбежал запыхавшийся Эр Патер, на ходу делая пассы руками и шепча воззвания; подойдя близко, он возложил руки на голову дворянина, взволновано произнёс:

– Что… что это было, Ар Густаве! Я же ведь… этого всего не может быть!.. – он говорил сбивчиво и возбуждённо.

Густаве покачал головой и покосился на Эра Патера. Как ни крути, а смотрелся тот ну уж подозрительно молодо. Ни бороды, ни морщин, да и трясётся хуже чем крестьянин, взятый в ополченцы. И это кардинал, назначенный церковью?.. Да это же щенок! Мальчишка…

– Одержимый, кто же ещё… – сплюнул Ар.

Эр Патер замер на месте, кивнул, после снова затараторил себе под нос свои лечебные мантры. Тело Густаве окутало синеватое сияние.

«Литания бодрости, неплохо».

Ощутив прилив сил и расправив плечи, Ар Густаве взял один из шестопёров, выпавших из рук кого-то из пострадавших. Слегка покрутив им, он пришёл к мысли, что на пару ударов этой железяки хватит. А там – как повезёт.

Священник крикнул своей братии готовить Великое изгнание.

«О, так у тебя есть такие полномочия?..» – недобро усмехнулся Густаве в своих мыслях. Недобрых – потому что кого-то ожидала прямо душевная встреча.

Глава церкви снова обратил на него внимание.

– Одержимость?.. Но кем, Ар? Какая тварь может осмелиться?.. Да и этот странный меч – где вы такой видели? Скрёжет, рёв…

– Я не уверен, Эр Патер. Однако, помнится я видел в момент первого удара позади этого стеллинга неясные очертания тени… с горящими, красными глазами…

В это время, со стороны здания, которое послужило посадочной площадкой для нашего героя, раздалось шевеление, срамная брань, а потом и знакомое жужжание…

Разом стихли разговоры, а те, кому предстояло сражаться, начали занимать боевой порядок: священники и монахи выстроились клином перед горожанами, которых поместили в наспех нарисованный на земле защитный круг; люди прижимались друг к другу, дрожали и плакали – они боялись…

Служители Тельпомеша начали начитывать совместную молитву, предназначенную для изгнания нечисти. Стражники, уже слегка оправившиеся, плюс несколько местных дворян и мужчины, способные держать оборону – все наспех вооружались и выстраивались впереди, образуя защитную прослойку между домом и экзорцистами.

Эр Патер, ни капли не сомневаясь, встал в этой же линии, но чуть сбоку; прижимая к губам золотой символ книги, обитавший у него на шее на цепочке. Патер тоже молился и подготавливал что-то, что по его мнению должно очень не понравится полутвари и демону в нём.

Ар решил не выбиваться из общего порядка, и, одолжив у кого-то плохонький средний щит из дерева, окованный железом, начал молится Тельпомешу, прося того даровать стойкость духа, остроту стали и божественное провидение, дабы одолеть неведомого врага. (Речь уже не шла о стеллинге, как таковом)

Между тем никто не замечал, что на крыше одного из домов, стоявших неподалёку, за всем происходящим наблюдала худощавая фигура, закутанная в чёрный плащ. Она, фигура, тоже ждала своего часа, для выхода…

Ожидание слегка затянулось: видимо, тварь получила по зубам сильно… во всяком случае несколько минут ничего не происходило, а потом…начали раздаваться шаги, тяжело, отчётливо и громко. Шум жуткого оружия приближался, напряжение возрастало. Кто-то готовился расстаться с жизнью, кто-то слагал, как умел, воззвания… вдруг со стороны развалин послышалось фальшивое, и оттого ещё больше страшное, жуткое пение: