Александр Каменецкий - Я люблю тебя, Жизнь

Илька, рассматривая старика, неторопливо приближался. Его не подгоняли, но, когда он подошёл на расстояние двадцати шагов, один из стражников, стоявших подле кресла, сделал понятный без слов жест и Илька остановился. Старик сверлил его глазами из-под нависших бровей. Илька подумал секунду и слегка поклонился – его учили здороваться со старшими, но заговорить первым он не решился.

Старик костлявой рукой сдёрнул чёрный украшенный серебром платок с правого подлокотника кресла и взору Ильки открылся небольшой, размером с крупный грейпфрут прозрачный шар, в котором поблёскивали искорки. Мальчишка смотрел на него как заворожённый, с интересом и опаской не зная, что ему ожидать от этой неведомой штуки, которой хозяин явно придавал большое значение.

– Кто ты такой? – голос старика вопреки внешнему виду был довольно крепкий и властный.

– Человек, – за все время путешествия до замка Илька так ничего и не придумал.

Старик нахмурился, бросил беглый взгляд на шар и, очевидно, остался недоволен ответом.

– Ты, вероятно, знаешь, что это такое?

– Нет, – честно ответил Илька.

– Хм, действительно, – пробормотал старик, опять стрельнув глазами в шар, – я тебе расскажу. Это сфера истины. Если ты соврёшь, она станет непрозрачной, так что обмануть меня не получится. Ты не знал, что у меня есть такая?

– Нет, – замотал головой Илька, радуясь про себя, что не стал сходу рассказывать небылицы.

– Вижу, не знал, – ухмыльнулся старик. – Я всё про тебя выясню, хочешь ты того или нет. Лучше расскажи честно сам. Кто ты? Зачем бродишь по моим землям? Зачем пытался украсть моего раба. Для кого ты шпионишь? – И вдруг резко крикнул, – отвечай!

– Я не шпионю, – Илька вздрогнул от неожиданного окрика, – я здесь совершенно случайно. – Илька был напуган, но слова свои контролировал. Врать было никак нельзя.

– Случайно, говоришь, – старик вновь перешёл на спокойный властный тон, – так может, расскажешь кто ты и откуда? – Илька в ответ только слегка пожал плечами, пора откровений явно ещё не наступила. Сначала требовалось хорошенько уяснить здешние реалии. Старик терпеливо дал ему время подумать, а потом махнул стражникам, – в темницу его к тому беглому рабу, пусть там обдумает, стоит ли молчать. Если он не шпион, значит наёмный убийца, хотя вроде и маловат.

– Нет, стойте, вы не имеете права, – Илька бросился к старику, но стража не зря ела свой хлеб. Двое стражников, стоявших возле кресла старика, мгновенно встали перед Илькой, заслонив хозяина.

– Точно убийца! – успел услышать Илька из-за их спин голос старика, и в этот момент один из стражников, что вёл его сюда, ударил его древком копья по затылку, и наступила полная темнота и покой.

Очнулся Илька от холода. Голова болела, и глаза не желали открываться. Болели руки в плечах и локтях, а запястья сдавливало словно тисками. Рядом раздался какой-то лязг и скрежет, Илька сделал усилие и разлепил веки. Перед глазами всё плыло и стоило некоторого труда сосредоточиться, и понять своё положение. Его запястья охватывали широкие ржавые кандалы, соединённые цепью крепившейся за кольцо в стене. Кольцо было так высоко, что Илька не мог ни прилечь, ни даже присесть, мог только стоять или повиснуть. При этом кандалы впивались в кожу, оставляя глубокие ссадины. Илька перевёл глаза вниз, ноги его тоже были скованны кандалами и прикованы к стене, но не это обеспокоило его больше всего. На нем не было абсолютно никакой одежды, он был совершенно гол. Илька чуть не завыл от страха и отчаянья. Можно посадить человека в тюрьму, можно приковать его к стене, и он все равно будет искать способы побега, но лиши современного человека одежды, и он будет чувствовать себя совершенно беспомощным. Ильку такая ситуация точно выбила из колеи, он попытался скорчиться, но цепи не позволили, лишь острее впились в запястья и лодыжки.

Илька в бессилии закрыл глаза, но тут же заставил себя, их открыть. С открытыми глазами страшно, а с закрытыми ещё страшней. Слева от него опять что-то заскрежетало, и Илька, дёрнувшись, вытянул голову стараясь рассмотреть источник звуков. В призрачном едва уловимом свете из малюсенького зарешеченного окошка под самым потолком темницы Илька сумел разглядеть своего собрата по несчастью. Там был ещё один мальчишка. Он находился в точно таком же положении что и Илька, был обнажён и прикован к стене за руки и за ноги. На Ильку он не смотрел, его глаза бессмысленно буравили темноту прямо перед ним. Глаза привыкли к темноте, и Илька узнал беглого мальчишку, разглядел синяки и ссадины по всему телу и лицу. Впрочем, он и сам выглядел примерно так же, и в этом были виноваты совсем не местные жители.