Екатерина Коровина - Плюшевая заноза

– Да, я всегда был красавчиком! – не без удовольствия подметил я.

Пока малыш показывал меня привлекательной женщине, видимо, маме, я успел осмотреться.

Входная дверь из темного дерева резко контрастировала со светлыми стенами и огромными панорамными окнами, на которых висели бежевые занавески. Вообще вся гостиная была выполнена в кремово-бежевых тонах. Мягкий диван расположился в центре комнаты, рядом на трех витиеватых ножках, покрашенных под старину, стоял журнальный столик, на котором лежало несколько книг и журналов. Напротив дивана в стене был огромный камин, обрамленный белой лепниной. Сейчас в нем не было ни огня, ни дров, но уверен, что долгие зимние вечера, проводимые около него в кругу семьи, были более, чем уютными. Ноги главы семейства утопали в пушистом светлом ковре. Если бы не его правильная овальная форма, я бы решил, что это шкура медведя. В углу стояла красивая белая многоярусная подставка с цветами в разноцветных горшках, что являлось ярким акцентом в этой «спокойной» комнате. Цвет же входной двери перекликался с огромными темными подоконниками, на которых можно было расположиться за чтением книг, и перилами лестницы, уходящей на второй этаж.

С трудом удерживая плюшевого меня в своих маленьких ручках, Ричард побежал в свою комнату по этой самой лестнице.

Хрясь! Хрясь! Хрясь!

– Ай, как больно! Неужели нельзя поднять меня повыше, чтобы я не бился ногами о каждую ступеньку! Не куклу же несешь! – хотелось отчитать его. – А, нет, кажись, куклу. Ну, почти. Как же к этому привыкнуть?

Пыхтя, мальчишка занес меня в детскую и усадил на кровать. Учитывая, сколько места на кровати я занял, я был не маленьким. А, ну теперь объяснимо, почему у меня отбиты все ноги! Если бы они не были покрыты шерстью, точно были бы синие.

…Эта комната ожидаемо была серо-голубая. Окно выходило на задний двор с бассейном и зоной барбекю. За окном был полдень. Солнце стояло в зените, разогревая воздух до каких-то нереальных температур. Окажешься в такое пекло на открытом пространстве, превратишься в сухофрукт минут за тридцать. Люди это понимали, поэтому обычно сидели под защитой крыш собственных домов до самого вечера, пока перспектива подышать тягучим раскаленным воздухом не переставала быть такой угрожающе-реальной. Хотя, до комфортных температур воздух не остывал даже ночью, отчего сплит-системы в помещениях работали на износ.

В моем плюшевом существовании всплыли положительные моменты. Например, мне не надо было вдыхать эту горячую смесь газов. И то не плохо. Надо будет еще эти самые «моменты» поискать. По-любому найдутся более убедительные доводы, опровергающие мою теорию о том, что в аду было бы лучше.

Вынырнув из своих мыслей, я решил оглядеть свое новое жилище. Стены детской комнаты украшали обои, на которых маячили какие-то супер-герои. В углу стоял столик для рисования. Это было понятно по куче карандашей и размалеванных листочков. Рядом – довольно большое количество машинок, деталей конструкторов, кубиков, роботов и прочих игрушек. Я заинтересованно посмотрел на них и задумался: а есть ли в этой коллекции другие жертвы «перевоспитания душ»? Но как бы меня не волновал этот вопрос, я решил отложить свое расследование на «потом». Детская кровать в виде машины располагалась по левую стену от двери, а на противоположной стене висело небольшое зеркало.

О, зеркало! Я приготовился увидеть свое «тело».

– Что-о-о? – была б у меня челюсть, она бы валялась на полу. – Кто-о-о? Медведь?! Большой плюшевый медведь?! Вы серьезно? Меня – в медведя? – чем дальше, тем меньше у меня оставалось веры в здравомыслие моих «судей». – М.Е.Д.В.Е.Д.Ь. Нет, ну что за банальщина! Так, Том, дыши! Выдыхай. Придется смириться. Надо поискать плюсы. Так… Я действительно красив. Большие глаза шоколадного цвета. Бантик на шее. Очаровательная улыбка. Длинная, густая желто-коричневая шесть. Блин, и это меня должно успокоить? Ни-фи-га! Я – плюшевый медведь. И этим все сказано.

Хуже быть уже не может! – решил я.

Но как же я ошибался!

* * *

– Ви-и-у-у-у…. Бдыщщщ! – Ричард озвучил полет своего солдатика, и это было последнее, что я услышал перед вспышкой боли.

Солдат врезался мне поддых, отчего весь воображаемый воздух разом покинул мои воображаемые легкие. Перед глазами заплясали разноцветные искорки. Мой взгляд снова сфокусировался секунды через три, но лишь для того, чтобы заметить, как эта пластмассовая игрушка летит мне в голову. И ведь ни увернуться, ни блок выставить. Почему-то именно сейчас, на какую-то долю секунды, в памяти всплыло, как я, будучи подростком, любил со своими (хм… друзьями? товарищами?) единомышленниками прессовать более беззащитных мальчишек, которые так же либо не могли уйти в сторону от удара, потому как не хватало сноровки или удары сыпались одновременно со всех сторон, либо просто терялись, понимая, что против толпы грозных парней шансов выстоять нет. Вот и терпели нападки, побои, унижения. Молча, покорно принимая свою судьбу, даже не пытаясь бежать. Потому что все знали: догоним – хуже будет. Тогда я даже не задумывался: каково это – быть беззащитным? Мы упивались силой, подпитывая свою энергетику эмоциями этих «ботаников», эмоциями страха и ужаса. И уж точно я не думал, что когда-то окажусь на их месте. Нет, страха я не чувствовал, но вот злоба меня очень даже переполняла. Злоба на ситуацию в целом. Я же не хозяин своему телу, даже руки, тьфу, лапы поднять не могу.