Эленора Валкур - Следы на облаках. Том 2

– Половина второго… точнее, уже без пятнадцати, – охотно сообщила я.

– ***! – выругался Павел совершенно спокойным тоном. – Теперь мне точно крышка. Получается, доеду я до Лукошкино только часам к пяти. Это если поедем прямо сейчас. А то, может, и к семи, если опять железнодорожный переезд закрыт. А я её запер.

– Боишься? – веселилась я. – Это тебе не вуланцев пачками валить, да? А я предупреждала!

– Я боюсь, что за это время она уже нашла способ выбраться, и чем теперь занимается, неизвестно. Нужно звонить, – он принялся шарить по карманам. – Надо было ещё ночью.

– Я звонила. Полчаса назад. Она трубку не берёт.

– Попробуй ещё раз. А я, наконец, позвоню в Москву.

Павел уединился в маминой приёмной для конфиденциального разговора. А я снова набрала Ольгин номер. Длинные гудки… бесконечно длинные гудки…

Через десять минут Страж вышел из кабинета с непроницаемым лицом. Интересно, что ему наговорили? С нами он ничего обсуждать не стал, только поторопил сборы.

Впрочем, я находилась уже в состоянии нарастающей паники, поэтому торопить меня не было никакой необходимости. Мы заперли дверь, вышли из подъезда, погрузились в машину и рванули в сторону шоссе. Тим прихватил с собой булочки, поэтому голод в дороге нам не грозил. Зато беспокойство за сестру грызло изнутри мелкими крысячьими зубками. Я звонила уже раз двадцать. По-прежнему без ответа.

Сотовый командира округа Валеры Махонькова (или, как его все ласково дразнили в Центре, «Махонького», что было особенно забавно, учитывая исполинские габариты парня) был забит в быстром наборе под номером один. Павел привычно прослушал Моцарта раза три, не особо надеясь дозвониться, но вдруг сонный голос Валеры недовольно пробурчал:

– Утричка. Чего названиваешь?

– И тебе утро доброе, – с упрёком откликнулся Павел, – у нас, правда, уже день. Ты издеваешься, что ли? Вообще-то, я жду объяснений. Есть у меня ощущение, что ты был в курсе насчёт Новобержска и при этом ничего мне не сказал. Выкладывай. Какого чёрта ты трубку не брал все эти дни?

– Слушай, – виновато начал Валера, – я бы с удовольствием, ты же знаешь, но…

– Выкладывай, говорю!

– Шеф запретил говорить с тобой.

– Как это? – не понял Павел. – Вы что, действительно ЗНАЛИ, что здесь происходит, и не только не предупредили меня, когда я поехал в Новобержск, но ещё и бросили здесь без помощи? Я правильно понял? Это что – такое доверие мне бесконечное, или меня выперли из Ордена, а сообщить забыли?

– Да успокойся ты, ладно? – примирительно заговорил Валера. – Да, мы в курсе, что творится в Новобержске. Но ситуацию курирует Трибунал, так что нам вмешиваться не велено.

– Что? Трибунал? Курирует?

Операции такого уровня на памяти Павла вообще ни разу не проводились. Он о них только слышал.

– Валер, ты не возражаешь, если я всё же позвоню шефу? Не то чтобы я тебе не верил, но…

Прыгать через голову прямого руководства некрасиво, но Павлу не оставалось ничего другого.

– Звони, конечно. Я всё понимаю. Он, кстати, вчера только сказал, что пора тебе позвонить. Но на твоём месте я бы не рассчитывал на откровения, – Валера перешёл почти на шёпот, – всё засекречено. Даже то, что мы сейчас разговариваем, уже нарушение прямого приказа Папы. Но ты – мой друг, я не мог тебя не предупредить. Представляю, как ты там крутишься.

– Не то слово, если честно. Но спасибо. Правда. Сейчас я благодарен за любую помощь.

– Удачи, Паш, – он замолчал и после какой-то странной глухой паузы всё же тихо скороговоркой выдал: – Если вдруг станет совсем хреново, есть аварийный портал на любую мерность. Я пришлю тебе координаты сообщением.

– Я твой должник, Валер.

Павел отключил соединение, сел в кресло, крутанулся на нём. Вот, значит, как. Раз Трибунал курирует ситуацию в Новобержске, значит, то, что здесь творится, не простое преступление, а что-то крайне важное, и ничего не было случайным. Трибунал наверняка всё просчитал: мельчайшие детали – психотипы и проблемы участников событий, все варианты решений, корректировка всей схемы с учётом каждого решения – сложнейшие немыслимые вычисления на самых высоких уровнях. Выходит, Этель тоже знала всё с самого начала? И предупреждала… Ну, так, как ОНА могла предупредить.

Павла задевало, что его использовали втёмную, ничего не объяснив и оставив без помощи, но тут приходилось мириться. Трибунал никогда ничего не объясняет. Никому. Он только подводит события к нужному результату.