Виктор Зайцев - Повелитель стали

– Вот что я забыл, – чертыхнулся про себя Белов. – Зажигалки и спички скоро кончатся, и что будет? Надо думать о способах добывания огня.

«Или о заправке зажигалок», – подсказал ехидный внутренний голос.

Оставив Третьяка у костра, он вернулся за берестой в лодку, березовую кору путник использовал в качестве подстилки, как хороший теплоизолятор, на островке была довольно сырая почва, придётся стелить берёсту. Он принёс две охапки берёсты к костру, объяснив Третьяку, чтобы их не сжёг, потом решил проверить донку. Оказалось, там вполне приличный налим, которого хватит на ужин обоим. Лягушки ещё оставались, поэтому Белов забросил донку снова, выпотрошил и отнёс налима к костру. Костёр уже разгорелся, а Третьяк достал свои нехитрые припасы. Кузнец оказался нормальным человеком и дал изгнаннику на дорогу пяток сушёных лещей и три большие лепёшки. Их и предложил парень своему спасителю.

За ужином он рассказал свою немудрёную биографию. Как было понятно, третий сын в крестьянской семье, только два старших брата были старше почти на двадцать лет. Отделились они давно и, когда умерли родители Третьяка, братья уже обросли семьями, в которых ему не нашлось места. Нет, братья его не выгоняли, живи в семье. Но племянники и племянницы, частью старше Третьяка, с удовольствием подшучивали над ним, а невестки возмущались дармоедом. Возможно, сказался и возраст, тогда Третьяку было всего тринадцать лет, время сомнений и исканий. Плюнул он на всё и подался в соледобытчики, благо жил недалеко от Соли-Камской. Там его хватило ненадолго, замучили соляные язвы на нежной юношеской коже. Напросился в подмастерья к кузнецу, у него понравилось. Вместе с кузнецом и поехал в Выселки из Соли-Камской, куда их позвал Скор.

– А отчего тебя так Скор невзлюбил?

– Так из-за Владки всё. Её Слад обхаживал, а она ко мне повернулась. Вот Слад и завидует. Били они меня, да потом Владка узнала и запретила меня трогать.

– И её послушали?

– Попробуй её не послушай, она сродственница купца Окуня.

– А чего так с железом получилось?

– Тут вот какая моя задумка – хочу я такое железо сковать, чтобы гнулось и не ломалось. Слышал я, будто в дальних краях куют такие клинки, которыми опоясаться можно, а потом они распрямляются, как не бывало. Я уже два года состав подбираю, да не выходит никак. То гнутся, то ломаются.

Долго ещё рассказывал Третьяк о своих опытах, слушал его Белов и прикидывал, что делать с этим умельцем. Повезло найти молодого парня, практически без родичей, да ещё стремящегося к обработке железа. Вот, сама судьба подсказывает будущий путь попаданца. Можно заняться изготовлением и выделкой железа и стали. Подмастерье как нельзя лучше подходит для первых опытов, поскольку саму выплавку железа Белов знал лишь по учебникам, а тут появился практик. С таким помощником есть шансы получить результат достаточно быстро. Повезло ему с Третьяком, грех жаловаться, надо держаться за паренька и вырастить доброго помощника.

Когда костёр прогорел, обмазали налима глиной и закопали в кострище. После чего легли спать. Мужчина укрылся одеялом, а парнишка берёстой.

Дождя ночью не было, но проснулся Белов не столько от холода, сколько от сырости. Рядом ворочался Третьяк, стуча зубами. Одеяло вымокло от росы, как будто из воды достали.

Уже светало, похоже, не уснуть. Достал запеченного налима из кострища. Подбросил берёсты, сушняка и раздул из углей небольшой костерок, чтобы только отогреться. Пока всё разгоралось, сходил на берег, умылся и вытащил донку, она была пустая. Вернулся к костру, Третьяк уже сидел у костра и согревался. Оба позавтракали печёным налимом и, затушив костёр, сели в лодку.

Белов снова сел за вёсла, быстро согрелся и, глядя на стучавшего зубами Третьяка, поменялся с ним местами. Скоро парнишка согрелся. Так они и менялись местами, пока не взошло солнце и стало припекать. С этого времени грёб только взрослый, спешивший вернуться домой. По течению, да на вёслах, до устья реки Сивы доплыли ещё до полудня. Приковав лодку к знакомому причалу угорской деревеньки, Белов насыпал в небольшой мешок пару килограммов соли и поднялся к селению. Мужчин в домах не было, все отправились проверять морды [3]и силки, вышли их жёны, а ребятишки позвали старика, говорившего ранее с новоявленным родственником.

Он поздоровался, поинтересовался, всё ли в порядке, где мужчины. Старик, которого Белов понимал сейчас значительно лучше, ответил, что всё в порядке, мужчины на охоте. Долго разговаривать путник не стал, отдал мешочек с солью, по-соседски, мол, да ушёл. После женитьбы не только Лариса изучала русский язык, но и Белов, с помощью жены, постигал разговорный угорский язык, не сомневаясь в необходимости этого. Как-никак, девяносто процентов окружающих племён составляли угры, число славян в Закамье было исключительно мало. Так, что общение с тывайцами шло частично по-угорски.