Владимир Чистяков - Попадают по-разному (СИ)

Еггты страной правят.

Ягран усмехается.

— Всякое хитрое придумывать я и правда, не сильно умею, но если припрёт, то могу кое-что. Ты говоришь, отец твой давно погиб, его родители умерли, ближайшая родня — троюродная и они не особо ладили. Узнав Оэлен, понимаю почему.

— И почему?

— Она вроде тебя. Есть в ней что-то… Подобное тому, за что полюбил тебя. А такие не всем нравятся. Особенно, таким, как её родня, внешне во всём правильных.

— Откуда знаешь?

— Я сын своей матери или кто? Тут, недалеко, были владения одного из братьев Кэрдин. Тут он свой век доживал, ни во что не вмешиваясь. Но на старости лет влюбился до безумия. Сын родился. Сразу узаконил. Родственникам написал. Но на матери не женился. Всё-таки, кто он, и кто она. Пергамены всех выморочных линий у нас. Ищут сейчас. Понимаешь?

— Конечно. Оэлен станет настоящей кузиной Линка. Отец на ней женился. По закону, при браке между людьми разных состояний низшему сообщается состояние высшего. Так что я рождаюсь почти принцессой. Только признают ли, так сказать, представители старших линий?

— Самой не смешно?

— Не знаю. Врать не люблю.

— Теперь уже мне смешно. Мы же страной правим. Сколько раз видела, как тётя врагов обманывала.

— То одно, это другое.

— Совершенно одинаковое. Поверь, всем так лучше будет, тебе в первую очередь. Сама же знаешь, сколько титулов и так не вполне достоверные. Тётя хочет признать все.

— Просто так?

— Не просто. Общая пирамида останется, деление на старых и новых, да выпячивание древности гербов — нет. Будут новые «Книги домов» написаны. Там счёт древности всех домов пойдёт с дня завершения книги.

— Это серьёзно. Странно, я ничего не знаю.

— На последнем совете было. Ты уже уехала тогда. Тётя до океана решила идти.

— Не знала. Но догадывалась. Такой вопрос подвешенным оставлять нельзя. Степь эта да лесные, плюс недобитки.

— Опять ты такая…

— Какая?

— Прежняя. Как у тёти на совете.

— Я всякой умею быть.

Смеётся.

— То я не знаю. Колючей чаще всего.

— Уже говорила насчёт неколючих.

— Я тоже тебе говорил. Сам с иголками.

— Ёжик! — смеюсь.

— Люблю, когда ты улыбаешься.

— Бывала раньше в столице?

— В этой столице не была, — явно слово «этой» выделяет. Всё правильно, она южанка и привыкла считать ставкой совсем другой город.

— И как тебе?

— Знаешь, не привыкла к такой степени почтительности. Шутить тут словно не умеет никто.

— Некоторым просто нельзя быть мишенью для насмешек… У тебя дома всё в порядке.

— Почти, — хихикает словно маленькая.

— Случилось что?

— Нет. Тебя слишком многие видели. И особо языкастые осторожно так спрашивать стали, не разъясните ли, благородная Оэлен, дочь или сын у вас, а то мы смотрели-смотрели, но так и не поняли. Кажется, уймутся они не раньше, чем у тебя ребёнок родится.

— Вот этого я делать не собираюсь.

Ну видно же, не верит!

— Чему смеёшься?

— Думала, у столичных молодых вкус лучше, но нет, всё как у нас. Чуть лишнее золото да камни появились — всё на себя сразу. Причём так, чтобы сразу видно было, золота и камней много.

— Ты про это? — шевелю усеянными перстнями пальцами. Не видит ничего, кроме внезапно свалившегося на не слишком крепкую голову, богатства.

Вопрос глупый, на самом деле, ибо на виду ценного больше нет. Вот перстни тяжёлые. На каждом крестообразно расположено по четыре камня. Должно быть, бесцветный, красный, зелёный и синий. Каждый значил что-то, но я забыла. В центре — либо жемчужина, либо шарик золотой. Тоже с ненужным значением.

На мои пальцы не подходил ни один. Велики были. Ювелиру пришлось нести, чтобы подогнал. Как он ругался на безобразную огранку камней!

Мне девать их некуда была, один и отдала как оплату. Потом столько хорошего в свой адрес услышала. Аж заслушалась.

После Динка сказала, что я дура, ибо он столько и за пару лет не заработал бы. И у меня теперь только на пальцах громадное состояние. Она уж молчит про другие места…

Хотела стукнуть, и не попала. У неё-то на руки надето втрое от моего.

— Ну да. Камни хорошие, но ювелир безрукий. Да и потеряно несколько.

Смеюсь. Оэлен смотрит непонимающе. Анид за спиной в кулачок хихикает.

— В чём дело? Я ваших столичных шуточек не знаю, если что.

— Я и не шучу. Ты правда не знаешь, чьи это перстни?

— Вижу только, сейчас твои, но, похоже, ими недавно стали.

Что-то знакомое мелькает в серых глазах. Изменившимся тоном продолжает.