Михаил Янков - Мадагаскар-Россия. Часть 2 (СИ)

Как бы там не было, но Азов выгорел начисто. Мы ждали. Не могли турки такое спустить просто так. Но до 11 часов всё было тихо. Комендант крепости, или кто там у них организовывал акт возмездия, был не дурак. Он не стал выводить солдат через ворота напротив нас. Османы как саранча, вывалили на берег Дона через ворота, ведущие к причалу. У нас там, на противоположном берегу была артиллерия. Но стрельба ядрами и бомбами, на таком расстоянии большого результата не принесла. Когда количество пехоты превысило 3 тысячи человек, они обогнули крепость справа и ринулись в атаку. Артиллерия, установленная в окопах напротив ворот, с такой позиции, не могла открыть огонь по противнику. Пока орудия вытащили и развернули, противник был уже в 300 метрах. И хотя по грязи не разбежишься, орудия успели дать только один залп. Пропели свою песню «сороки» и тоже смолкли. Из импровизированных сараев отработали две 12 ствольных установки реактивного огня, выпустив по противнику 24 ракеты со шрапнелью. Почти треть турок полегла в грязи, обливаясь кровью, но наступление не прекратилось. В это время, открылись главные ворота, выпуская вражескую конницу. Сдержать более 2 тысяч пехоты и 300 всадников, 700 человек Преображенского полка вряд ли бы смогли. Прозвучало два ружейных залпа. Это выстрелили картечью по очереди 100 фузей из двух передних рядов гренадёр. Ещё с полторы сотни турок упало, и противники сошлись в рукопашной. На помощь гренадёрам, из леса, уже бежал засадный полк, но османы, как по команде, прекратили атаку и начали отступать к воротам. Наконец проснулись минометы, и планомерное отступление превратилось в бегство. Сейчас бы на плечах противника ворваться в крепость, но некому. Замысел турок стал понятен и он удался. Почти весь отряд конницы прорвался и уходил вдоль берега, в сторону Тамани. Теперь одна надежда на калмыков, но они разбросаны по окрестностям небольшими отрядами. Гриф секретности с этой операции можно снимать.

Три дня стояла тишина. Мы «благородно» предложили османам собрать своих убитых и раненых. Но предварительно освободили их от оружия и некоторых вещей. Заодно взяли в плен 48 легкораненых турок. По предварительным подсчётам, турки потеряли 1200 человек убитыми и тяжелоранеными в этой схватке. Триста конников ушли в прорыв, а более трёхсот, было убито и ранено в первый день. Итого в крепости осталось около 4–5 тысяч воинов. Наши потери составили 270 убитыми 210 тяжелоранеными. Практически все они из Преображенского полка. Царь сам был на волоске от смерти. В тот момент он находился у пушек. Если бы коннице противника вздумалось проскакать по батарее, боюсь, что царём стал бы Иван.

26 октября, надламывая тонкий ледок, из моря, приплыли 4 судна, которые заходили в Венецию за рудой и металлами. Что-то они припозднились. Турки их пропустили, не сделав не одного выстрела, а мы загрузили на них тяжелораненых и отправили дальше вверх по Дону до крепости Иловля.

Прошло ещё три дня. Турецкая цитадель молчала. Мы тоже не предпринимали никаких активных действий. Потом два дня падал снег. Температура упала до -7 градусов днём и -12-15 ночью. Калмыки захотели домой. Не тут-то было. Пришлось напомнить, что великий Хан Аюке приказал им быть с нами до окончания компании. А то, что им уже некуда складывать награбленное, не повод отъезжать домой. Можно собрать обоз, мы выделим сани, а они охрану. Рабов, как договаривались, мы всех выкупим. Берём стариков и младенцев, если они в комплекте с родственниками. Как бонус предложил калмыкам специально для них построенные жилища. Не забыли и конюшни для лошадей. Такой довод сразил их наповал. Эти бараки, в которых человек из 21 века даже не сядет, калмыков обрадовали. А что ещё надо в холода? Тепло от печки, светло от светильников. Хочешь есть? Сходи в столовую. Учитывая степной образ жизни наших помощников, сразу предупредил их о необходимости пользования туалетами. Калмыцкие дозоры продолжили патрулировать пространство вокруг Азова. А мы стали думать. Куда девать почти 700 невольников, самых разных национальностей? В лагере они были не нужны, а отправлять их на Урал планировалось весной. Проблема решилась, когда прибыл обоз из Камышина. Триста саней с продовольствием и горючим. Это крестьяне расстарались, не бесплатно конечно. Наши печки приспособлены работать не только на дровах, но и на бензине. В Камышин обоз ушёл с невольниками.

2 ноября прибыли парламентёры из крепости. Их немного придержали перед редутами, чтобы в лагере приготовились к спектаклю, который готовили всё это время. Наконец, всё готово и в лагерь, с дальнего конца, въезжают три парламентёра в сопровождении нашей стражи. Их медленно проводят через весь лагерь, в котором кипит жизнь. Что же видят османы? Бравые солдаты стоят в очереди в баню, держа в руках, полотенца, мыло и веники. Из двери бани вырывается облако пара, из которого с дикими криками вылетают голые мужики. Повалявшись в снегу, они забегают обратно в баню. В конюшню заводят лошадей, в медсанбат на носилках заносят раненого. В общем, жизнь кипит. Наконец их доводят до штаба, где передают на руки караулу. Мы сидим за столом, в одних рубахах и пьём кофе. Что поделаешь, поддерживаем имидж. А так, в холода чай лучше. Приглашаем хмурых парламентёров к столу. Они вежливо отказываются, хотя заметно, что ещё горячие пирожки с печи, притягивают их взгляд. Общие слова, общие претензии. Всё прошло, как предполагалось. Мы предложили сдаться, они отказались. Ну, было бы предложено, мы не спешим. На вежливую просьбу пропустить их людей в лес за дровами, получили твёрдый отказ. Ребятки! У нас главный воин Дед Мороз, а не пушки. Намекнули им, что они только всех поморозят, а помощи они зимой не дождутся. Так и разошлись.