Ростислав Марченко - Орк - Вторая жизнь. Убийца эльфов. Властелин островов

– Что это они, жаловаться побежали? – поинтересовался я, спускаясь по лестнице.

– Если бы, – опять улыбнулся воин. – Убивать тебя они побежали. Как Бьерну сынка со сломанной рукой принесли, за меч схватился и со своими ближниками наглого эльфа убивать устремился. Чуть до бойни в замковом дворе не дошло. Еле-еле успокоили. Естественно, деду твоему сразу доложили. Он на утро суд и назначил.

Дневные неприятности, как оказалось, судом не исчерпывались. По пути, по закону подлости, нам встретился тот самый нетерпеливый любитель орошать стены по ночам, несколько изменившись анфас и в профиль – с распухшей челюстью и сломанным носом в комплекте с шикарными синяками под обоими глазами, но все же вполне узнаваемый.

– Ты!!! – увидев, устремился ко мне, вытянув указующий перст в мою сторону.

– Я тебе сейчас еще и палец сломаю, – не дал я ему высказать претензий. – Тыкать пальцами, по меньшей мере, невежливо. Хочешь что высказать, найдешь меня после обеда. А пока на тебя нет времени.

– Да я тебя… – начал он, остановившись, тем не менее, на безопасном расстоянии.

– Заткнись, – оборвал его сопровождающий меня хольд. – Не до тебя.

Тип замер, похоже, он был из дружинников и моего сопровождающего прекрасно знал.

Владетельный дед был страшно зол, как, впрочем, и я сам. Юноша, любящий нарушать положения статьи 158-й Административного Кодекса Российской Федерации, добил те остатки хорошего настроения, что уцелели от общения с двумя привлекательными девушками, симпатичными, даже несмотря на следы побоев.

В знакомом зале собралось достаточно много народа. К счастью, в доспехах были всего двое, стоявшие за спинкой ярлова кресла, в котором и сидел глава клана Ас’Кайл, одетый в белую траурную рубаху без вышивки.

Сторону обвинения представляла дружная кучка орков, душ восемь, включая обоих пострадавших. Прокурорские обязанности исполнял коренастый жилистый тип в возрасте. Он пристально рассматривал меня, при этом выражение его лица было устойчиво кровожадное.

Сторону защиты никто не представлял. Во всяком случае, явно.

Речь свою прокурор начал с матюгов, пройдясь по моим родителям, родителям моих родителей (у деда номер два дернулся уголок рта, лицо стало не менее кровожадным, чем у прокурора, зал в районе кресла ярла возмущенно зашумел) и прочим родственникам. Обвинитель заявил, что его сын ужасно покалечен и от меня ему, Бьерну Черному Мечу, нужна только кровь. Потом он увидел физиономию деда, несколько сбился с мысли и согласился удовольствоваться вирой, но только в том случае, если я дополнительно к ней самой оплачу услуги доктора, в смысле мага. Если же маг не поможет, то так и быть, тогда я за свою добрую волю останусь жить, но руку он и мне сломает.

Дед тем временем справился с чувствами, его лицо приобрело безмятежное выражение. Только дедовы глаза продолжали враждебно посверкивать в направлении обвиняющей стороны. По причине своей низкой квалификации обвинение не удосужилось подготовиться к процессу. Хотя бы навели справки о родственных связях обвиняемого, прежде чем высказываться о них, прибегая к ненормативной лексике и оскорбительным выражениям. За это в Оркланде обычно убивают, если только статус матершинника не слишком высок.

Мне стало смешно. Даже если имелась возможность получить с меня что-то по суду, обвиняющая сторона только что ее потеряла. А насколько я понял ярла, он еще и слов этого Бьерна ему не простит, кто бы за тем не стоял. Можно сказать, передо мной стоял и брызгал слюной в мою сторону без пяти минут труп, имеющий весьма призрачные шансы уцелеть, и то, если вовремя подскажут, куда его завел длинный язык.

Пока ярл допрашивал пострадавших, я продумал свои дальнейшие действия. Четыре полосы на щеке одного из хулиганов, более-менее сохранившего боеспособность, не дали ребятам увернуться от признаний о цели визита. О вторжении в мою комнату они, кстати, умолчали.

– Что, без насилия никак было не обойтись? – презрительно ухмыльнулся ярл.

– Да кто они такие, чтобы отказывать! – закипятился пострадавший. – Рабыни! Эта эльфийская тварь кровь мне пустила.

В зале захихикали. Дед тем не менее сохранил серьезность. Несмотря на явное презрение, которое своим обвинением вызвал пострадавший, серьезность самого обвинения от этого никуда не делась. Раб за пролитую кровь свободного подлежал смерти. За исключением случая, если он защищал имущество или интересы хозяев. Известное понимание среди орков находили также действия раба, убившего за свою женщину, хотя в большинстве случаев решение было за хозяином. Привлечение хозяина как владельца движимого имущества к ответственности за оправданное обстоятельствами убийство, совершенное его рабом, не имело перспектив быть одобренным на тинге, но возможность кровной мести могла заставить поступиться совестью и представителя слабого рода. В данном случае обе девушки были свободны, а я выступал как посторонний, который, кстати, вообще не имел права кого-то калечить или убивать, вступаясь за рабыню. Даже если рабыня – моя женщина.