Людмила Яковенко - Синдром равнодушия

Марк лишь посмотрел на Артура своими карими уставшими глазами, которые казалось вот-вот заплачут. Марк промолчал.

– Ну и гнида же ты ранимая, однако. – Прошептал Артур. Падальщик решил не реагировать на подобное. Марк забрался на сидения с ногами, он больше не смотрел ни на Артура, ни на пейзаж за окном, он смотрел в пол. Так серьезно, что Артуру стало не по себе.

– Думаешь, я хотел быть таким, какой я сейчас? Думаешь, я мечтал о том, чтобы весь мир сгинул ко всем чертям?

Артур лишь уныло покачал головой.

– Не прикрывайся миром, не строй из себя черти кого.

– На самом деле я просто хотел красиво уйти…

– В плане суицида?

Артур лишь удрученно перевел на Падальщика взгляд. Тот до сих пор выглядел сметенным. Его темные волосы совершенно растрепались и потому он выглядел жалким. Марк проигнорировал его вопрос. Порой казалось, что он не ставит не во что Артура. Падальщик лишь облокотился на окно поезда и, подложив под голову левую руку, прикрыл глаза.

– Вздор, я не слабак какой-то там. Я ни за что бы не докатился до такого.

Но Артур заметил в его тоне нотки обиды. Значит была какая-то другая причина, по которой Марк до сих пор тянется подсознательно к Артуру, хотя сам отвергает такой ход вещей. Падальщик между тем ухмыльнулся. – Кто она?

Артур немного опешил. Он нахмурил лоб. Голова болела от усталости, а сердце до сих пор билось в бешенном ритме.

– Она?

Марк внезапно залез на кресло с ногами. – Да ну! Ты из этих что ли… – Падальщик молниеносно показал неприличный жест рукой, подначивая Артура на стычку.

– Ты идиот. – Артур лишь устало показал ему жест среднего пальца.

– Не-а, я по девочкам! – Марк засмеялся. А Артур отвернулся к окну. Алый диск солнца почти скрылся за ускользающим, уходящим в некое затуманенное небытие. В вагоне включился свет, тусклый холодный свет ламп мягко ложился на поверхности старого вагона. Казалось будто этот свет обнимает каждую складочку кресла, прячется в каждую трещинку и пропадает в каждом изгибе в каждой неровности.

– Ее звали Мия.

Марк внезапно замолчал. Так внезапно, что слова Артура еще долго висели в этой оглушающей тишине.

– Извини. – Марк заметно помрачнел. Артур даже не удостоил его взгляда, казалось Падальщик сказал это себе, а не своему попутчику. Но извинение удивило Артура. Лед треснул и … неужели сердце ледяного принца начало оттаивать?

– За что хоть извиняешься? Мы никогда не будем друзьями… Ты пришибленный на голову! – Артур перевел на Марка равнодушный взгляд.

– В топку дружбу, я тебя использую! Если бы не я, ты был бы одним из них! – Лицо Марка искривилось и выражало высшую степень презрения.

Парень, чье сердце окаменело и парень, чье сердце до сих пор цвело. Их ироничный спор безутешен. Это судьбы негласный укор.

Его разбудил не рассвет, его заставил бежать не холод и отнюдь не голод. Он упал с крыши гаража по другой причине… По причине, которой многие лишаются дома, другие любви, третьи наследства, денег. Из-за невнимательности, хотя в его случае ближе сказать «потери бдительности».

Марк промычал, поднимаясь на четвереньки. Привычка ворочаться во сне вышла ему боком. Повезло, что он не разбил себе голову о кирпич. Вот уж нелепая смерть вышла бы. Холодный свет уличных фонарей освещал пустынные улицы. Куда подевались люди? Где привычные ночные звуки?

Марк привстал с холодного асфальта, огляделся. Ему вдруг показалось, что ему все приснилось, но ведь ситуация оставалась пугающей. Будто Марк находился в мертвом городе, где по привычке, а может из-за уважения к архитектуре еще горели фонари.

Он вышел к дороге, идти через переулки ему не хотелось. В них даже не было этого света, что пугало до дрожи. Но кое-что увлекло его на этой безлюдной улице. А именно девушка, что сидела около машины. Сначала Марк испугался, от неожиданности чуть ли не присел на тротуар, но вовремя взял себя в руки. Он подошел к ней. Она сидела, уткнувшись в свой свитер, и бубнила под нос. Но даже чуть подойдя, парнишка понял, что девушка читает молитвы. Она не заметила его, ее светлые волосы сбились и неаккуратными прядями ложились друг на друга, заезжая на бледное худое лицо, на котором лишь выделялись карие глубокие глаза со светлыми невзрачными ресницами.

– Эй? Девушка, вы в себе?

Она невольно зажмурилась, но все же перевела испуганный взгляд на Марка, одарив его таким невероятным спокойствием, которое мало кто теперь, наверное, мог ему дать. – Это, наверное, новый вирус, биологическое оружие… – Прошептала белокурая хрупкая жительница этого теперь уже мертвого городка. Ее правая рука до сих пор сжимала в руке золотую цепочку, что обвивала ее тонкую бледную шею.