Александр Борисов - Так не бывает, или Хрен знат

Он тогда очень переживал. Рассказывал бабушке о своём диалоге с руководством комиссии ВТЭК, пряча каждый вздох под коротким наигранным смехом: «Хэх-х!» Я тогда ещё был дурачок. Мне было глубоко фиолетово всё, что рассказывал дед. И лишь через месяц понял, что ему урезали пенсию на целый двадцарик. Было шестьдесят – стало сорок.

Без меня на плечах они бы и это осилили. Куры кудахчут во дворе у сажка, картошка и кукуруза произрастают на десяти сотках, что ежегодно выделяет совхоз для бывших работников, фрукты и овощи – в огороде. А тут… стремительно взрослеющий внук, который «жрёт не абы чё», на котором горит обувь, одежда и семейный бюджет.

В общем, в дом я не стал заходить, отложил агрегат в сторону. Не в том дед сейчас настроении, чтобы чему-то радоваться. Хотел было отправиться к смоле, на разведку, но услышал бабушкин голос:

– Сашка, обедать! – Она тоже была не в себе.

Этот злосчастный день я хорошо помню. Было так: не доев тарелку борща, дед сильно закашлялся, откинулся к белёной стене и медленно сполз со стула. Так и лежал, неловко поджав под себя ноги, большой и беспомощный. Я со своего места видел только бабушкины глаза. Они наполнялись слезами.

– Степан! – закричала она. – Степан!!!

Через пару минут дед тяжело заворочался на полу, хрипло спросил «что?» и хохотнул, натянуто и натужно. В этом коротком смешке я тогда ещё ощутил потрясение человека, который сорвался в бездну. Мне тоже не раз доводилось, как выражаются в послеоперационных палатах, «уйти». Как же мерзко я себя чувствовал после каждого такого полёта! Метался по горячей кровати, не находя себе места, и умолял деловито хлопотавших врачей: «Уйдите, не мешайте мне умереть!»

Дед в этом плане был крутым мужиком. Он не только поднялся и уселся на стул, но заставил себя доесть всё, что осталось в его тарелке. Бог ты мой! Как же он любил мою бабушку! Как же она потом жила без него?!

Если мерить рамками прошлого, жить ему остаётся чуть больше пяти лет. В этом огромном теле уже начинаются необратимые изменения, которые пока не видны. В отличие от меня дед так и не смог справиться с раком, а ведь бабушка Катя живёт по-прежнему рядом. Нет, надо ломать эту вероятность, отвлечь стариков от тяжёлых дум, и начинать прямо сейчас.

– Дедушка, – сказал я самым просительным тоном, – можно мне рубль из копилки взять?

Он отложил в сторону ложку:

– Зачем?

– Девчонку одну в кино пригласил, завтра в одиннадцать…

И я рассказал о Бабке Филонихе, о её закидонах с одеждой по причине неартистической внешности, о том, что случилось сегодня в классе. По мере повествования настроение у моих стариков несколько поднялось.

– От сучка! – смеясь, возмутилась бабушка. – Как же она крутит матерью и отцом! Спасибо сказала бы за то, что родили на свет. Вожжами надо её учить, а не в кино приглашать!

– Хорошее дело, – одобрил дед, – рубль я тебе и сам дам, только об уроках не забывай… И что ты там за чертовину смастерил?

– Вечером покажу.

Этот обед закончился без эксцессов. Дед, кряхтя, полез на кровать:

– Ты мне, Елена Акимовна, банки поставила бы. Продуло сегодня ночью, ноет в боку…

Я мысленно перекрестился и, убрав агрегат в сарай, направился к Пимовне.

Справа от деревянной калитки грел свой бетонный бок круглый колодец. Я встал на железную крышку и заглянул во двор.

Вертлявая собачонка выпрыгнула из будки и залилась лаем. Бабушка Катя в то время ещё работала продавщицей в мясном отделе, но сегодня она была дома и, сидя на низком крылечке, кормила цыплят подсушенной пшённой кашей.

– Пуль-пуль-пуль! Пули-пули-пули! – повторяла она.

Так в наших краях подзывают кур. Литературное «цып-цып-цып» не прижилось.

Мне почему-то казалось, что ей не составит труда увидеть во мне «новопреставленного» во временном своём воплощении, ан нет. Пимовна скользнула по мне не узнающим взглядом, вытерла руки о фартук и беззлобно прикрикнула на собачонку:

– В будку пошёл, зараза!

– День добрый, бабушка Катя! – поздоровался я.

– Что тебе, Сашка? – устало спросила она. – Давай говори, выварка на огне вот-вот закипит…

Пришлось начинать без предисловий:

– Мне нужен рецепт лечения рака.

Брови у бабушки Кати удивлённо приподнялись:

– Это ещё зачем?

– Дедушка у меня заболел, или вот-вот заболеет.

– Типун на язык! – с чувством сказала Пимовна. – Смотри накаркаешь! Приснилось тебе али как?

– Нет, – говорю, – не приснилось. Просто вижу, когда беру в руки «Земляничное» мыло. Так будет пахнуть дедушка, когда он умрёт. Я приеду за час до похорон и его не узнаю. Гроб будет стоять в большой комнате у окна…