Владимир Матвеев - Своя-чужая война

– Слушай, Тур, – задумчиво проговорил Призрак, кивком отвечая на приветствия местных жителей, многие из которых впервые видели своего правителя. – Как ты смотришь на то, чтобы взять в будущем весь Западный округ под свою руку? Быть моим наместником? Об этом, конечно, еще рано говорить, но и откладывать не стоит. Все мы теперь как бегущий с крутого холма разумный – попытаемся затормозить, и покатимся кубарем, ломая хребет. У нас один путь – чистить наши земли и прорастать в них корнями, чтобы ни одна тварь нас не смогла выкорчевать. Ты понял меня?

– Хорошо сказал, вождь, – аж крякнул Тур, представив себе эту ситуацию. – И я тебя понял. Спасибо за доверие, но позволь отказаться, а лучше скажи – ты округа делить как-то будешь?

– Да, думал об этом. У наместника должны быть хорошие помощники. Одних старост в поселках и глав городских управ мало. Это как в войске: не будет тысячник каждому бойцу доводить его задачи. Для этого у него есть сотники и десятники. Плодить таких управленцев, конечно, тоже не стоит, но и совсем без них не обойдешься.

– Понял тебя, княже, – кивнул урукхай. – И раз собрался делить округа на более мелкие территории и решил меня наградить, то и дай мне один из таких уделов.

– Хм, удел, – посмаковал слово Призрак. – А что, так и назовем, мне нравится, – и улыбнулся. – Ну тогда, Саттор, официально принимай Турский удел со столицей в Урьяке. Точные границы всех уделов определим потом, когда выметем из дома сор.

– Спасибо за честь, князь, – бухнул себя по груди Тур и склонил голову.

– А все же, – прищурился Атей, – почему от округа отказался?

– Княже, – ухмыльнулся воин. – Лучше быть хорошим десятником, чем посредственным сотником. Ты же понял меня?

– Понял, дружище, и очень рад, что ты это понимаешь. Уверен, скоро начнутся такие пляски вокруг всех этих наместников, глав городов и уделов, что захочется все бросить и сбежать подальше, – тяжко вздохнул Призрак. – Ненавижу интриги. Так и хочется голову снести кому-нибудь.

– А мы тебе, княже, твои воины, на что? – зло оскалился, показывая крепкие клыки, урукхай, будто он уже тащил такого интригана к позорному столбу, где его будут сечь. – Вон бабы наши, посмотрев на местных, уже огородики завели, где растят для стола овощи и зелень. Но чтобы овощи не зачахли, им приходится бороться с сорняками, где тяпкой, а где и с корнем их вырывать. Вот и мы будем бороться с разумными сорняками, что захотят удушить, пусть и неосознанно, а только из-за своей жадности и корысти, наше княжество. Только вместо тяпок у нас мечи будут. Да и кто говорил, что будет легко? Но под нагрузкой бык становится сильнее. А интриги? – он на миг задумался. – Они всегда и везде были, даже в степи, в нашей прошлой жизни. Переживем как-нибудь. Для большинства, кто сейчас идет в княжество, – обратной дороги нет.

– Ладно, хозяин, – отгоняя от себя пасмурные мысли, хлопнул его по плечу князь. – Приглашай в свой дом.

– Это наш общий дом, княже, – улыбнулся Тур. – Только комната моя.

За городской стеной Урьяк был именно таким, как и рассказывал Саттор, – чистым, аккуратным и уютным. Даже небольшой дворец бывшего местного хозяина не смотрелся как новая заплата на старых портках, как обычно это бывает, ведь благородные всегда думали в первую очередь о себе, а гармонично вписывался в общую архитектуру города. За невысокой стеной стоял аккуратный каменный особняк в два этажа, вокруг которого рос небольшой фруктовый сад. За ним был хозяйственный двор с присущими ему постройками, среди которых выделялся совсем свежий сруб андейского сатына, или, как называл ее князь, – бани, которая очень быстро заняла в сердцах бывших степных жителей свое особое место.

И это было не удивительно. Раньше для них вода была практически священна, и выбора между тем, чтобы сварить домочадцам пищу или использовать ее для того, чтобы смыть с себя застарелую пыль и копоть, особого не было. Теперь же, когда такой дилеммы больше не существовало и воды было в достатке, урукхаи словно старались наверстать упущенное, посещая баню чуть ли не через день. Даже во вновь образуемых поселках, где они пускали корни, в первую очередь ставилась баня, а уж потом все остальное. Были еще, конечно, и общественные купальни, но сравнивать их между собой – это то же самое, что сравнивать горячую густую похлебку и вяленое мясо. И тем и другим можно утолить голод, вот только горячей пище и желудок радуется, а сухие полоски мяса иногда приходится пропихивать в него чуть ли не силком.