Артем Каменистый - Люди пепла

– Рабы пепла никогда не используют инструменты.

– Эти используют.

– Нет, мальчик, все куда проще. Они не нуждаются в инструментах, у пепельников есть зубы, которыми они в считаные мгновения могут обглодать твою ногу до костей, и есть ногти, способные будто простую бумагу рассекать легкий доспех.

– У них обычные ногти, я видел.

– И когда ты это видел?

– В самый первый день, когда сразу три пепельника вырвались из трюма и убили двоих наших.

– Вы в тот раз легко отделались, и знаешь почему?

– Почему?

– Потому что вы новорожденные рашмеры, а они зародыши рабов пепла. Вы можете применять инструменты и оружие, а им это уже не дано. И к тому же они свежие, изменения еще не зашли слишком далеко. У них на тот момент лишь чуть усилился челюстной аппарат, но зубам еще предстоит стать по-настоящему опасными, а ногти остались прежними, такими непросто нанести опасную рану. Но со временем изменения нарастают, и там, за этой переборкой, стоял пепельник, чьи ногти достигли той остроты и крепости, которая позволяет справляться с прочным деревом. Не сразу, потребуется время, но если ему не мешать, он проделает ход. Здесь самое удобное место, не надо висеть на потолке, пытаясь разделаться с досками палубы. Тут все можно делать стоя или сидя, и доски не такие толстые, как обшивка бортов. По-твоему, сколько их здесь было?

– Вроде бы один.

– Если так – хорошо. Одиночке придется немало попотеть. Но когда до этой стадии изменения дойдут другие, они возьмутся за работу всей гурьбой. Уж поверьте, надолго дощатая стена их не задержит, эти ребятки упрямые.

– Можно снять доски и брусья, которые остались от настила, и заколачивать места, где они попытаются пролезть. Но на это потребуется много гвоздей. Хотя я знаю, где их взять: можно разобрать корму, там, где каюты. Они подняты над корпусом, не врезаны в трюмную палубу, в том месте пепельники вряд ли пролезут.

– Если они дойдут до опасных изменений, никакими досками мы их не удержим. Корабль слишком большой, везде не уследим.

– А сколько их там?

– Не знаю. Обычно в таких плаваниях перерождается около трех процентов.

– Три процента?!

– Да. Тебя смущает такая цифра?

– То есть из шести сотен восемнадцать должны превратиться в чудовищ? Еще как смущает. Меня куда больше устроит ноль или что-то очень к нему близкое.

– Мне тоже это не нравится, но должен отметить, что церковь работает над проблемой. Ее ученые научились выделять в толпе тех, кто менее других склонен к перерождению. С такими начинают проводить беседы, выявляя полезных кандидатов, а неисправимых социопатов и всех прочих отбраковывают без разговоров.

– И все равно остаются три процента.

– Раньше эта цифра была куда больше даже с учетом отбора, но алхимики не бьют баклуши, постоянно работают над совершенствованием эликсиров. Однако не уверен, что в нашем случае можно рассчитывать на те же цифры, что и всегда. Вы слишком долго пребывали в заморозке и выходили из нее без специальной помощи, этот процент мог вырасти в полтора раза, а то и в два.

– То есть в трюме могло появиться тридцать шесть рабов пепла?

– Ты и правда хорошо считаешь. Тогда считай дальше: троих вы убили в первый день, тогда же я прикончил семерых.

– Неплохо, – одобрительно произнес Бвонг.

– Они были слишком слабы, новорожденные. Еще одного я крепко покалечил. Не знаю, выжил он или нет, но боец из него никудышный, после такого даже пепельники восстанавливаются нескоро.

– Значит, их может быть двадцать шесть или двадцать пять.

– Это всего лишь мое предположение. Но скажу тебе, что даже если десяток подросших пепельников окажется на палубе, мы вряд ли их осилим. Пожалуй, я крупно сглупил…

– В чем?

– Надо было подумать об этом раньше. Ведь не заметь ты этот шум, мы бы ничего не знали, и эти твари могли вырваться неожиданно.

– Нет, это моя вина, я думал, что трюм надежно запечатан.

– Ты всего лишь рашмер по названию, свежеиспеченный, а я опытный рыцарь церкви, так что не надо возводить на себя напраслину. Пойдем, прямо сейчас надо собрать остальных, бросить всякую работу. Придется подготовиться к нападению пепельников, ведь, если не отобьемся, смерть на рифах Чечевицы нам не грозит.

Выжившие собрались на корме, выстроившись в неровную прерывистую линию. Все, кроме увлеченного жеванием акульего мяса Бвонга, уставились на задумчиво стоявшего сэра Транниллерса и ждали, что же он скажет. Даже Трой понятия не имел, что именно взбрело в голову рыцарю церкви.