Константин Кураленя - Перевёрнутый мир

Где пинками, где тычками, призывая в помощь такую- то мать, мы отвоевали себе место в купе, некогда мягкого пассажирского вагона. На момент нашего путешествия вагон представлял собой весьма жалкое зрелище и имел вид заплёванного и униженного бомжа. Даже его несмазанные дверные шарниры скрипели как-то печально и жалко, с тоской вспоминая своё былое величие.

– Н-да… – неодобрительно поморщился Иван Вольдемарович. – Своего ничего не создали, но то, что было налажено, разрушить успели.

– Чему вы удивляетесь? Помните, как у господина Пушкина в повести «Капитанская дочка» описаны все ужасы русского бунта? – поинтересовался я, а сам вспомнил профессора Преображенского из ненаписанного ещё романа М. Булгакова «Собачье сердце» и его меткие высказывания насчёт свободы и свинства в подъездах и других общественных местах.

– И почему у простого народа такая тяга к разрушению? – задумчиво произнёс граф.

– Это потому, папенька, что простые люди лишены возможности общения с прекрасным, об их образовании и образованности вообще нет речи, – пылко произнесла Луиза.

Вот тут-то я готов был с нею поспорить. В моё время хватало и образованности и знакомства с прекрасным.

Но, по-прежнему, разбитые беседки и лавочки, оборванные телефонные трубки, разбитые фонари и остальные- прочие мелочи заставляли думать об обратной стороне медали «загадочной русской души». Уж больно необузданна и не предсказуема тёмная сторона этой души. Никак мы не изживём в ней страсть к беспричинным разрушениям и погромам.

В ответ на тираду дочери граф шутливо поднял руки:

– Сдаюсь, сдаюсь, моё прелестное дитя.

– Ну вот… – капризно надула губки Луиза, – с вами, папенька, абсолютно невозможно говорить на серьёзные темы. Вы до сих пор считаете меня маленькой девочкой. А я, между прочим, уже выросла.

Иван Вольдемарович не успел дать достойный ответ на слова дочери, потому что расхлябанные двери купе распахнулись и раздался знакомый радостно-приветливый голос:

– Вот где они окопались, пока настоящие патриоты защищают отечество!

Мы все уставились на вошедшего. В дверном проёме, широко улыбаясь, стоял штабс-капитан Стрельников, из- за его спины, неловко переминаясь с ноги на ногу, выглядывал Зимин.

– Иду я, значит, от паровоза, – пояснил он, – а тут их благородие господин штабс-капитан. Собственной персоной.

– Ну, ты, брат, и на враки горазд, – весело перебил его Стрельников. – Если бы я тебя за шинельку не прихватил, то, пардон, господа, пропёр бы мимо, как тот локомотив, на всех порах.

Иван покраснел.

– Дак вас, господин штабс-капитан, и вовсе не признать.

И действительно за время своего вынужденного отсутствия Стрельников отпустил усы и бороду, что делало ещё совсем молодого офицера значительно старше, а солдатская шинель и вовсе приравнивала его к категории низших чинов.

– Так вы опять с нами? – обрёл дар речи граф.

– А куда же мне без вас? – развёл руками штабс- капитан.– И как тут, господа, не поверишь в его величество случай? Вот прошёл бы Иван минутой раньше или позже, и поминай как звали.

– А мы уж, голубчик, и не чаяли свидеться, – неожиданно прослезилась Софья Андреевна. – Ну, что же вы встали в дверях? Проходите к столу.

Девушки же выразили свой восторг радостным хлопаньем в ладоши.

– Благодарю вас, господа, – учтиво раскланялся Стрельников. – Я весьма счастлив, что снова нахожусь в вашем обществе.

После недолгой толчеи все, наконец-то, разместились, и за волнениями от неожиданной встречи никто не заметил, как тронулся состав.

Когда эмоции схлынули, Иван Вольдемарович задал первый вразумительный вопрос:

– Ну-с?

– Простите, не понял… – штабс-капитан учтиво склонил голову.

– Ну не томите уже, голубчик, – вмешалась Софья Андреевна. – Поведайте нам о своих злоключениях.

– Прошу прошения, графиня, но ничего стоящего внимания милых дам со мной не происходило, – любезно ответил Стрельников.

– Ах вы, негодник, – погрозила пальчиком Софья Андреевна. – Вас берут и чуть ли не силком от нас уводят. Вы пропадаете неизвестно где столько времени и говорите, что ничего не происходило…

– Всё это такие мелочи, графиня, что, право, не стоят вашего внимания. Главное, что мы снова вместе и наконец-то куда-то едем.

– Господин штабс-капитан, вы не смеете так с нами обращаться. Требуем рассказа, – хором возмутились девушки.

Этот довод оказался самым весомым, и штабс-капитан сдался.