Тамара Клекач - Времена года. Мир Осени

– Не знаю даже. – Она крутилась перед зеркалом и так и сяк. – Слишком вызывающее. Совсем не мой стиль. Да и я же блондинка…

– Послушай меня, дорогая, – перебила Люся, развернув подругу к себе лицом. – Блондинка – вон та кикимора, – она кивнула в сторону примиряющей конфетно-розовое платье с пышной юбкой из шифона и украшенным камнями верхом девушки из параллельного класса, – крашеная и бледная, как поганка. Ее ни какое платье не украсит и не сделает ярче. А ты Блондинка. Чувствуешь разницу? Блондинка с большой буквы. К тому же, натуральная. Это платье не вызывающее, и не яркое, и даже не красит тебя. Ты красишь его. Ты делаешь его вызывающим и ярким. Понятно? – Мира скосила глаза на несчастную, по которой так лихо проехала катком Люся, надеясь, что она ничего не слышала. – К тому же выпускной для того и придуман, чтобы показать себя с другой стороны, стать кем-то другим.

– С какой другой стороны, Люся? Это выпускной вечер, а не маскарад, и ты все равно ты, а я все равно я.

– Внутри – да, но снаружи… Вообще, зачем ты со мной споришь? – возмутилась Люся, так и не объяснив толком, что она имела в виду. – Я же вижу, что ты хочешь его купить!

Мира с сомнением посмотрела на себя в зеркало, пытаясь представить себя с прической и макияжем.

– Не знаю, – снова замямлила она, мысленно подбирая аргументы в пользу отказа от платья, но все они были какие-то слабые. Может, и права была Люся, что выпускной был всего лишь маскарадом, как и дальнейшие встречи выпускников не более чем показухой.

Да и понравилось все-таки оно ей, и снимать его не хотелось. Так бы и бегала в нем по залу, наслаждаясь шуршанием складок. Она даже глаза закрыла, чтобы лучше представить себе эту картину, и улыбнулась.

– Ииии продано! – провозгласила Люся, улыбалась во все тридцать два, как будто это была ее находка, причем доставшаяся ей в пылу жесточайшей борьбы. И все для любимой подруги. – Свершилось! О чудо! Девочка стала женщиной!

– Прекрати! – зашипела Мира, не в состоянии сдержать смех. – На нас же люди смотрят!

– Смотрят на тебя, дорогая. А вот сейчас я надену бомбезное платье, и вот тогда уже будут смотреть на нас. Дай мне только минуточку. Одну минуточку.

Минуточкой одной не ограничилось, конечно же. Только по прошествии сорока пяти минуточек и примерки еще семи платье чудо добралось и до Люси. Хотя лично Мира считала, что это "чудо" просто ждало подходящего момента, чтобы выйти на сцену и сорвать овации.

Малахитового цвета оно было с длинными рукавами, закрытое спереди, с вертикальным вырезом на спине в форме лепестка, приталенное поясом с камнями и такими же вставками на плечах, расклешенное к низу со слабо выраженным шлейфом.

– Богиня! Эдик замертво свалится, как только тебя увидит! – с восхищением сказала Мира.

Люся звонко рассмеялась и театрально поклонилась.

– Думаю, это можно отметить, – промурлыкала она. – Объедимся чем-нибудь вкусненьким, а с завтрашнего дня сядем на диету. Что скажешь?

– Я за! Вкусняшки, берегитесь!

Это был хороший день. Один из лучших. Мира часто будет его вспоминать, но это потом. Сейчас это просто хороший день.

В ночном небе насыщенного цвета спелой сливы мерцали зарницы. Женя теребил бегунок чехла, в котором на крючке двери висело платье, разрываясь между желанием увидеть его и все-таки сохранить девичью тайну.

– Можешь посмотреть, если хочешь, – не отрываясь от окна, устало повторила Мира уже, наверное, раз пятый. Эмоциональный подъем, который она испытывала еще каких-то полтора часа назад, выветрился, уступив место апатии.

Из-за дальности раскатов грома не было слышно, но первые капли надвигающейся грозы уже падали на стекло. Из приоткрытого окна тянуло ее дымно-сладким запахом, от которого волосы на затылке начинали невольно шевелиться, и появлялось тяжелое предчувствие чего-то дурного.

– Да ладно, – ответил Женя. – Не так уж мне и интересно. Все равно увижу его на выпускном.

Мира усмехнулась, ни капельки не поверив в отсутствие интереса, и перевела взгляд на дом напротив. Свет из гостиной едва пробивался из-за плотно закрытых штор. Не спеша проехала патрульная машина, лениво мигая голубыми огнями. В окне напротив мелькнул силуэт, и свет тотчас погас.

– Жень, а твой папа сегодня ночью на дежурстве?

– А твои родители сегодня ночью на дежурстве?

Неверно истолковав вопрос, Женя вытянулся на кровати одной рукой приглашая ее к себе, а другой, расстегивая рубашку.

– Я имела в виду, что, может, случилось что-то. Я только что видела наряд, – ответила она, игнорируя его намеки.