Константин Жевнов - Оператор

Когда я пришел в себя, была ночь, и еще мне было плохо. Очень плохо. Меня тошнило, болела голова, причем, так что ее хотелось оторвать и выбросить. Болело и крутило в животе, при этом я был весь в холодном поту, а ноги и руки противно тряслись, особенно тряслись ноги и не выражали готовности к работе по передвижению тела из точки А в точку Б. Кое как помогая ногам руками я дополз до туалетной ямки. Всю ночь меня попеременно то несло, то рвало, неудержимо как Штирлица на родину. С рассветом я толи упал в обморок, толи заснул.

Я проснулся. В голове было пусто и гулко как в колоколе с вырванным языком. А потом в этой пустоте зародился шум. Он был глухим и каким-то вязким, от него хотелось отмахнуться и вернуться к гулкой пустоте, он то ненадолго затихал, то вновь возвращался. Наконец шум оформился в мысль, и эта мысль зудела где-то на периферии сознания, назойливым комаром. Постепенно мысль с периферии переместилась к центру, а потом заполнила все сознание и наконец, была сознанием осознана. «Активация матрицы произведена успешно. Слияние выполнено успешно. Полная распаковка баз будет осуществлена в течении десяти суток. Оператору рекомендуется перейти в каюту управляющего полуавтоматического модуля-разведчика серии МР-211К бортовой номер 749 и оставаться в ней до полной распаковки информационных баз».

***

– Нет, Олег, ты не прав. Нет никаких более прогрессивных формаций, последовательно сменяющих друг друга. У тебя уже давно распакованы базы по социальной инженерии, уж не поленись, вспомни. Социальных моделей, по которым способно самоорганизоваться человеческое общество, всего две. Это общество принуждения и общество сопричастности или иначе индивидуалистов и коллективистов. В терминологии твоего мира это рабовладение и феодализм. И это взаимоисключающие друг друга модели.

– Ладно, хорошо. Объясни разницу между ними.

– Лентяй. У этих моделей есть одно основополагающее различие. Ответственность. Рабовладелец не связан ответственностью со своим рабом. Он не коей мере не обязан как-либо заботиться об интересах своего раба, любое его действие по отношению к рабу всегда правильно, любая подачка которую он бросает своему рабу это всегда его прихоть и блаж, но никак не обязанность. И наконец, рабовладельческое общество лишено вертикальных социальных лифтов. Раб никогда, и не при каких условиях не сможет сменить свое подчиненное положение и стать хозяином. Даже если он формально становится свободным, его никогда не пустят в пул тех, кто принимает решения. Для таких «бывших» рабов придумали морковку, в развитых обществах, ее называют вхождение в средний класс или малый бизнес.

– А при феодализме, что не так?

– Нет. Феодал связан со своим подчиненным обоюдной ответственностью, обоюдной верностью и обоюдной службой. Феодал обязан заботиться о своем подчиненном. Его действия по отношению к своему подчиненному регулируются, прежде всего, здравым смыслом, у них общая цель, и достигнуть ее самостоятельно не способен ни один из них. Феодал не может отмахнуться от интересов своего подчиненного, он лишь на определенное время способен обуздать эти интересы ради общей пользы. И дар феодала подчиненному это именно дар за верность и службу, а не подачка рабу. При Феодализме, особенно в развитых обществах, вертикальные социальные лифты работают, причем работают в обе стороны. Умный и трудолюбивый способен с самого низа добраться до самого верха феодальной пирамиды. А глупый и ленивый скатиться к самому ее подножью. Если посмотреть на графическое выражение этих моделей, то рабовладение – громадный прямоугольник «рабов», узенькая прослойка «свободных или среднего класса» и крошечный треугольничек или прямоугольничек сверху «хозяев-рабовладельцев». Феодализм – пирамида, монолитная пирамида, где каждый является сеньором для одних и подчиненным для других, и так до самого верха, при этом правитель феодального общества оказывается заложником и выразителем интересов всего общества.

– Что-то в нашем средневековье я не помню такого благолепия.

– А ваше средневековье и не было Феодализмом в чистом виде. На протяжении всего периода средних веков, ваш Феодализм периодически сползал в различные варианты рабовладения, пока, наконец, не проиграл схватку рабовладельческому обществу, называемому у вас Капитализмом. Кроме того, даже в ваши средние века, через чур заигравшийся в рабовладение феодал всегда рисковал получить стилетом в бок или вилами в брюхо. К тому же историю вашего средневековья писали победители – рабовладельцы. Неужели ты допускаешь даже мысль, что победитель скажет о побежденном что-то хорошее. Тем более даст кому-либо возможность усомниться в том, что устоявшийся порядок вещей самый лучший и правильный?