Владимир Белобородов - Норман. Шаг во тьму

Оборотень молча встал и вышел из комнаты. Я попросил кота присмотреть за ним. Теперь нам не нужны были картинки или слова, стая понимала друг друга.

Память предков рисовала причудливые узоры другого мира. Мира, который казался родным и близким, хотя я в нем никогда не был. В дальней комнате заворочалась Нейла, когда-нибудь мы обязательно заведем щен… тьфу, детей.

Утро началось сумбурно. Нет, для меня прекрасно. Я впервые или в сотый раз… Я не знаю, я стал другим, в общем, я впервые коснулся губ Нейлы. Можно придумать кучу эпитетов: феерично, сказочно, бесподобно… Я не могу передать это. Сердце участило свой бег, ее губы нежно касались моих, я хотел ее безумно, душу переполнял щенячий восторг, но… реальность в виде появившегося из-за угла эльфа принесла в сказку суровую правду жизни.

Ворчавший на меня Эль вдруг замер в свете «светляка» и посмотрел на меня так, как будто видел впервые. На меня он тоже произвел впечатление. Я впервые видел эльфа. Я не могу объяснить, я помнил его, знал его, но увидел впервые. Мое сумасшествие меня, конечно, волновало, но и рассказывать про него я не стремился, в памяти всплывало повествование о прадеде Савлентия – не хотелось такого же отношения. Однако я понимал: я – ненормальный.

– Вставать пора, – как-то скромно произнес эльф.

– Да мы уже встали. Как Зора?

– Так же, – ответил из темноты голос Храма.

Я молча отправился к лестнице, хасаны вышли за мной. Постояв пару мер на свежем воздухе, пока Новер с Ручей обходили окрестности, я вдыхал запахи, вроде все было хорошо.

– Эль, Малик, с вас завтрак. Храм и… Подождите. Шивак, Малик, Лейка, выходите на улицу.

Когда перечисленные мной вышли, я, попросив подождать, спустился за Серым. Сначала вышел на улицу я, за мной – Пуш, следом – оборотень. Лейка отреагировала первой, выхватила клинок.

– Спокойно! Меч убрать! – беспрекословно приказал я. – Сказал, убрать оружие!

Я сам не узнал свой голос – это был рык. Даже Храм, стоявший рядом с испытуемыми, отшатнулся. Рядом со мной ощерился кот, сзади стояли хасаны. Лейка, оглянувшись, вложила в ножны клинок.

– Шутки кончились. Зора умирает, думаю, все это понимают. Это Серый, – ткнул я в несуразное, тем не менее не потерявшее опасности создание. – Теперь он будет выглядеть так, пока это необходимо. Если у кого-то есть претензии к его внешнему виду, прошу адресовать их мне! Мы сейчас одна команда. Повернуть назад практически невозможно. – Я знал, что за спиной меня слушают остальные. – Сейчас едем в Элискон, там есть какая-то надежда на лечение. Едем верхом, времени нет. Поэтому, если кто может как-то помочь положению – прошу вперед!

– Мог бы и не так объяснить, – очухался первым Малик.

– Долго по-другому. Выводим лошадей и поехали. Все лишнее оставляем здесь, лошадей не хватает.

На шесть оставшихся лошадей было семь наездников, не считая Серого, который в своей второй ипостаси мог бежать сам.

– Что с вампиром? – спросил Храм.

Я посмотрел орку в глаза.

– Понял, – ответил он мне и собрался идти в подвал.

– Подожди, – остановил его. – Я сам.

Неживой уже знал, зачем я пришел. Он гордо смотрел на меня.

– Наступило время?

– Кто находится в Элисконе?

– Я уже все рассказал орку.

– Все рано или поздно должны умереть. Мне жаль, что твоя смерть будет мучительной, но мне необходимо знать в подробностях, кто там. – Я ткнул острие меча в ногу вампиру.

Сила тоненькой струйкой побежала в клинок. Вампир даже не дрогнул:

– Зачем мне рассказывать. И так и так я умру, а не скажу, может, вас порвут маги.

Он был терпелив, молча смотрел мне в глаза и умирал. Лишь в самом конце издал оглушающий крик. Настоящий воин. На всякий случай я отрубил ему голову. Внутри появилось какое-то мерзкое ощущение.

– Так надо, – тихо сказал я себе.

Зароб оказался не очень большим городом, и мы вскоре выехали в хвойный лес. Хасаны бежали по бокам в небольшом отдалении, Пуш прикрывал сзади, впереди трусил Серый, следом за ним ехала Нейла. Мы с орком ввиду нехватки одной лошади попеременно бежали пешком, иногда нас сменял Малик. Скорость была не ахти, но значительно выше, чем шагом.

Дорога не предрасполагала к раздумьям, все-таки проклятые земли, я сосредоточился на округе. Для улучшения слуха снял надоевший шлем. А для снижения веса – меч, повесил его на луку Аравина. К обеду выбрались на ровную полосу довольно широкой дороги. Она достаточно чужеродно смотрелась в сосновом лесу. Что-то было в ней непривычное глазу, что – я понял, только когда остановились.