Александр Плетнёв - Проект «Орлан» - Одинокий рейд. Курс на прорыв. Фактор умолчания

– В чём дело?

– Не понимал, английский мой, видимо, плох. Думал, что на расстрел ведём, стал сопротивляться, – особист при этом смотрел вполне серьёзно, – так сержант ему всё доходчиво и без переводчика разъяснил.

Позади маячила крепкая фигура морпеха.

– И поделом, – злорадно пробурчал штурман, – осознаёт черноус, что «хунта» их сука.

– «Хунта» их так же кинула, как и нас, – спокойно сказал Терентьев.

– Думаешь, не знали?

– Не исключено, что имели приказ поглядывать-шпионить, но поверь, в такие планы рядовых офицеров не посвящают. Переводи, – это уже Забиркину, позвал аргентинца к карте. – Смотрите, капитан!

Штурман сунул командиру карандаш, чтобы тот не возил по карте пальцем.

– Это «Вattlecruiser», то бишь – мы. Наш курс. Не надо так таращиться! Мы не в атаку идём на ваш Ушуайя. – Видя недоверие на смуглом лице, Терентьев снисходительно заверил: – Надо бы было, мы накрыли бы базу и с пятиста кэмэ. Смотрите же сюда! Через час мы будем в этой точке. Здесь вас может забрать вертолёт аргентинских ВВС.

Дождавшись, когда Забиркин переведёт, спросил:

– Поняли? Вам надо выйти по спецсвязи, хоть по открытому каналу, и запросить эвакуацию. Как вы будете убеждать своё начальство – это не моё дело. И не надо на меня так недоверчиво смотреть и искать какой-то подвох. Я уверен, что вы не знали о подлых планах своих генералов. Лично к вам и вашим коллегам претензий мы не имеем.

Видя, что аргентинец всё ещё недоверчиво таращится то на него, то на переводчика, Терентьев тихо выматерился с добавкой «патриот, бля»:

– Нет, если вы хотите прокатиться с нами до Москвы, то будет вам и Лубянка, и КГБ, и Сибирь.

Слова «КГБ» и «Сибирь» аргентинец, видимо, хорошо знал, поэтому и без перевода энергично закивал, соглашаясь.

– Проконтролируйте, чтобы он ничего лишнего не ляпнул.

– А если за ними не прилетят? – набрался наглости спросить Забиркин.

– Не прилетят так не прилетят, – спокойно ответил Терентьев, видя, что ответ интересует также и остальных офицеров корабля. Дождавшись, когда аргентинца уведут, пояснил: – Американцы наверняка поддерживают радиоконтакт с аргентинским штабом. Наш манёвр объясним, они лишь стянут кольцо блокады, но всё так же оставаясь мористее. А мы сбагрим бывших союзников и рванём мимо оконечности материка. Там банка – подлодки туда не полезут. Чилийцы, конечно, развопятся, что мы в их территориальных во́дах, но стрелять не станут. Ну не навал же им на нашего «старика» совершать?!

Полчаса ожидания ответа и ещё 15 миль расстояния.

Ближе к берегу шатун-ветер заметался, меняя направление, но имея средний вектор с северо-западных румбов, то бишь с материка, заметно гасил океанские валы. Волны измельчали, но продолжали остервенело клокотать пеной. Суша делилась своим теплом, сменив спорадические снежные заряды на постоянную нудную дождевую колючку.

Непроглядную, подвывающую ветром темень пронизывали лишь лучи РЛС и радиоволны сдержанных переговоров.

– Аргентинцы подтвердили вылет вертолёта.

– Спроси, какой модели будет вертолёт.

– «Пума», говорят, – после паузы ответил оператор.

Терентьев позвонил в медицинский блок:

– Пономарёв не занят? Можно его к трубке? – Не прождав и минуты, услышал тихое «да» капитана.

– У тебя раненые из чужаков есть… тяжёлые, безнадёжные? Дело в том, что к нам пожалуют аргентинцы – эвакуировать своих на вертолёте. Вот я и подумал сбагрить какую обузу.

– Есть. Четырёх можно отправить. Балласт. Одного так вообще всего ампутировать надо – не вы́ходим в наших условиях, – всё так же спокойно ответил капитан, затем слегка оживился: – Но теперь повременю, чтобы не думали, что мы тут коновалы. Только мне их подготовить надо будет для транспортировки.

– Погоди! Сейчас с аргентинцами переговорим, сколько они смогут взять на борт.

Ответ от аргентинцев пришёл быстро.

– Ты смотри – не хотят, – слегка удивился штурман, – позвонить Пономарёву, чтобы не заморачивался?

– Подождём.

Через десять минут аргентинцы согласились взять раненых.

– Говорю же, у них постоянный контакт с американцами. Те и ухватились за возможность вытащить хоть кого-то из своих.

Легли на три румба к западу. Аргентинский вертолёт вывели по радиопеленгу, при прямом контакте в эфире, для удобства обменявшись короткими позывными.

Ночная посадка «Ка-27» управляется навигационным комплексом «Привод-В». Для чужака на корме приглашающе включили подсветку.