Константин Калбазов - Несгибаемый. Не буди лихо…

Аттвуд сразу же оценил ситуацию и даже не подумал сопротивляться. Признаться, он принял этих людей за очередных потенциальных нанимателей. То есть представителей разведки какой-нибудь из стран. Ну, для разнообразия, к примеру, Франции. Все же шумиха в прессе относительно тайного клуба не прошла без следа, и коль скоро сбором информации о клубе озаботились английская и русская разведки, так отчего бы не подумать о том же и остальным.

Поэтому он позволил себя разоружить, надеть наручники, а на голову – непроницаемый шелковый мешок и усадить в автомобиль. Не выказывая особой тревоги, Аттвуд спокойно сидел на переднем пассажирском сиденье своего «Морриса», контролируемый третьим, появившимся только после того, как пленника лишили обзора.

Ехали недолго, и судя по всему, по проселочной дороге. Пленник постарался сориентироваться и не удержался от ироничной улыбки, которую, впрочем, никто не видел. Единственное место, куда они могли направляться, – это заброшенная ферма в паре миль от усадьбы мистера Дайсона.

Окончательно он в этом убедился после того, как автомобиль остановился и Эдварда завели в какое-то строение. Даже ничего не видя вокруг, он ощущал, что здесь царит запустение. А еще чувствовал запахи нежилого помещения, пробивающиеся даже сквозь шелк мешка. Хотя чего уж там – преграда так себе. И коль скоро не мешает дышать, то и для запахов помехой не будет.

Наконец его усадили на скрипнувший, рассохшийся старый стул без спинки. Вполне себе обычный предмет мебели в небогатых домах. Затем сдернули с головы мешок. И только наконец получив возможность осмотреть всех троих, Аттвуд понял, что оснований для владевшего им спокойствия у него не так чтобы и много.

– Итак, вы меня узнали, – безошибочно определив реакцию пленника, констатировал Петр и закончил: – А коли так, то и мы не ошиблись.

– Кто вы? Это какая-то ошибка…

– Никакой ошибки, – выслушав от Антона перевод и покачав головой, возразил Петр. – И начинай уже говорить на русском. Я знаю, ты можешь.

Петр раньше никогда не видел этого господина. Разве что обладал весьма расплывчатым описанием внешности инспектора, полученным от бывших членов группы российского представительства. Но оно было по-настоящему расплывчатым. Просто он предположил, что у клуба не столь уж обширный штат, а потому этот фрукт скорее всего исполнял и функции инспектора.

Однако Аттвуд на добром английском продолжал вещать о том, что случилась какая-то невероятная ошибка. Что он готов отдать им свои деньги. Нет, не те, что у него с собой в бумажнике. Он имеет солидную сумму на банковском счете. И если ему позволят, он немедленно выпишет чек. И даже готов побыть в обществе похитителей, пока их сообщник не обналичит его.

Вот только Петр не слушал все эти заверения и уговоры. Тем более что ничего не понимал. Нет, отдельные слова он, конечно, понимал. Не больше пяти из всего словесного потока. Но ведь это так несущественно. А потому, равнодушно отвернувшись, он достал из бумажного пакета, который прихватил в лавке, парусиновый прорезиненный фартук. После этого надел на руки резиновые перчатки и наконец извлек на свет божий садовый секатор. В том магазинчике было много всего полезного.

– Повторяю. Пора тебе переходить на русский, – посмотрев в глаза англичанина, ровным голосом произнес Петр.

– Боже, что вы собираетесь делать? – продолжал стенать на английском Аттвуд.

– Привяжите его вот здесь, за запястья. Так чтобы пальцы были свободны. Да отойдите, чтобы не замараться, – даже не став слушать перевод, приказал Петр…

Изувер? Ну как сказать. Все в этом мире относительно. К примеру, во многих прочитанных им книгах, в той, прошлой жизни, это называлось экспресс-допросом в полевых условиях. Жалости у Петра к этой сволочи не было. Пусть даже и не он лично убивал несчастных, а только отдавал или передавал приказы.

После потери первого пальца пленник наконец заговорил на русском языке. С характерным акцентом, не без того, но вполне вразумительно. Лишившись второго, начал весьма плодотворно сотрудничать, уцепившись за слова Петра о том, что если хочет жить, то лучше бы ему не орать благим матом, а правдиво отвечать на поставленные вопросы…

– Хм. Напрасно все же я так несерьезно относился к этой игрушке, – взвешивая в руке вальтер с наверченным глушителем, произнес Петр.

А что, вполне себе действенное оружие. Пистолет чем-то похож на ПСМ, который Петру приходилось видеть в своем мире, пусть и в травматическом исполнении. Хм. Или все же ПСМ похож на вальтер? Тот все же постарше будет. Да какая, собственно говоря, разница. Компактное и убойное оружие. И носить его куда сподручнее, чем столь распространенный браунинг. Надо будет протестировать, в том числе и на предмет травматических патронов. А там глядишь, и сменить свое личное оружие.