Марк Салимов - Товарищ маркетолох

– Стишки ваши? – мрачно спросил уязвлённый Тарасов, – Так себе, если честно, стишки! Но я, правда, в поэзии не очень-то и разбираюсь. Единственное, что я понял из ваших, гм, виршей, так это то, что вы полностью реабилитируете Сталина. Почему?

– Кто, я? – изумился Коновалов, – Реабилитирую? Да кто я такой, товарищ подполковник, чтобы судить или оправдывать самого Сталина? И без меня хватает жалких ничтожеств, этих мосек, которые только и делают, что круглыми сутками в своих блогах и соцсетях полощут его имя! Я сказал только то, что сказал, товарищ подполковник, и добавить могу только слова Михаила Шолохова: «Да, был культ личности – но была и личность!»

Оба собеседника напряжённо замолчали. Пора на пенсию, коль давно уже её заслужил, подумал Тарасов. Неужели с годами я и впрямь становлюсь либерастом? Не хотелось бы, ой не хотелось бы. Не приветствуется это как-то в нашей профессиональной среде. Всё, решено! С женой и её престарелой мамашей на такие темы я больше не разговариваю!

– А ваши стишки ещё того хуже!!! – неожиданно выпалил молодой профессор, после чего оба недавних спорщика недоумённо переглянулись и дружно расхохотались.

– Ну хорошо, Николай Петрович, – сдался Тарасов, – Если вы не хотите говорить об эпохе Сталина, то может быть тогда поговорим об эпохе более развитого социализма? Я имею в виду времена правления Леонида Ильича Брежнева.

– Да понял я, какую именно эпоху вы имели в виду, товарищ подполковник, – недовольно проворчал Коновалов, – Вот только говорить «более развитого социализма», вообще-то, будет неправомерно как с филологической, так и с исторической точек зрения. Вы успели пожить в те времена и, наверное, помните, что понятие «развитого социализма» является настолько самостоятельным, что любая приставка будет искажать его изначальный смысл. К примеру, Юрий Андропов, ставший Генеральным секретарём после умершего Леонида Брежнева, провозглашал идею «совершенствования развитого социализма», которая также стала устойчивым сочетанием слов, то есть по сути неологизмом.

– Совершенно с вами согласен, Николай Петрович! – весело сказал Тарасов, – Вы знаете, я даже хорошо помню, как постоянно резало слух непривычное ударение на третий слог в слове «развитого», произносимого профессиональными дикторами. Да на нашем радио и телевидении в те годы за меньшее могли если и не уволить, то хорошенько пропесочить, будь ты хоть сама Анна Шатилова или Игорь Кириллов! А вот вашим неоднозначным руководителям партии и правительства всё сходило с рук, а точнее с языка.

– Ох, какой же вы злопамятный, однако, Вениамин Михайлович! – вновь рассмеялся его не умеющий долго сердиться оппонент, впервые назвавший Тарасова по имени-отчеству. Или это в вас так сказывается ваша профессиональная деформация? Ага, если хотите, вы, конечно же, можете уйти, но учтите, что у нас длинные руки! Так, что ли?

– Вы меня не правильно поняли, Николай Петрович! – смутился Тарасов, ободрённый, тем не менее, переходом его кандидата на менее официальную форму обращения – Нынешнее радио и телевидение себе ведь и не такое позволяют. Более того, иногда даже специально допускают в прямом эфире какие-то мелкие огрехи, дабы продемонстрировать нам, что они тоже такие же люди как и мы и ничто человеческое им не чуждо. Мне один знакомый маркетолог рассказывал, что тем самым каналы сокращают дистанцию между ведущими и зрительской аудиторией по эту сторону экрана…

Боже мой, подумал Тарасов, что я несу, ну что я несу? Второй час беседы пошёл уже, а воз и ныне там. Тяжело, конечно, без стакана с психологическим допингом такие нелёгкие во всех отношениях беседы форсировать, но, во-первых, кафешек в этих местах пока нет, во-вторых, печень уже пошаливает вовсю, что начинает сказываться и на моих нервах, а, в-третьих, и шеф очень уж решительно воспротивился применению подобных методов.

– Можно я хотя бы одну сигареточку в форточку выкурю, Николай Петрович? – жалобно попросил Тарасов, – Мамой своей жены клянусь, никто даже не увидит и не почувствует!

– Ну что с вами поделаешь! – тяжело вздохнул медик, – Только тогда лучше, пожалуйста, в вытяжной лабораторный шкаф, а не в форточку, Вениамин Михайлович. Но только с тем единственным условием, что вы наконец-то перейдёте к делу, товарищ подполковник!

– Да-да, Николай Петрович, – быстро заговорил Тарасов, делая первые жадные затяжки и с благодарностью глядя на Коновалова, – Нам наконец-то удалось интегрировать методы активации скрытого потенциала, синхронизации мозга и трансперсональной психологии!